Алиса! Для тебя одной

Я сказку сочинил,

Чтоб встала ты передо мной

Из выцветших чернил…

(Л. Кэрролл)

              Глава I.Переплетения судеб

Я придумал крылья и летал.

Что мне крылья! Я и так летаю.

Талисманы и тучи в моей крови… 

(Ф.Г. Лорка) 

1

За 7 лет до начала новой эры

     Первую пару уроков в Магической Школе Луна еще с вечера решила прогулять. Мариэль, ее родная тетка, преподающая в той же Турульской Академии Магии, как будто что-то подозревала и под разными предлогами упорно старалась не пустить ее в зверинец экзотов после уроков.  Поэтому Луна и надумала, что лучше всего отправиться в вольер утром, когда Мариэль будет занята на работе.

      «Завтра я обязательно должна прокатиться на нем верхом. Сколько можно тянуть? Это все из-за тети, которая ходит за мной по пятам, шпионит все время и пилит, пилит…  Если б не Мариэль, мы с Рагоном давно бы уже летали. Может, дядя Фат разрешит завтра подняться в воздух? – мечтала она перед сном. – Хотя бы  пару кругов пролететь  над Туруллом… и башни его увидеть сверху…».

      Как обычно, дядя с тетей ушли в Академию еще на заре, чтобы успеть до начала рабочего дня зверей накормить. Но Луне так и не удалось подольше поспать, несмотря  на то, что выдался такой редкий для этого  шанс…

      Мариэль перед уходом намеренно раздернула портьеры на окнах, чтобы у племянницы не возникло соблазна проспать занятия, и свет буквально затопил всю комнату. Спрятаться от назойливого солнца было невозможно. Луна, как ни старалась плотнее сомкнуть веки, оно все равно слепящим белым сиянием просачивалось сквозь ресницы. И девочка сдалась. Право же было бы глупо проспать такое чудесное утро!

     «Лучше пойду-ка я в парке погуляю, – решила она, – а когда школьный двор опустеет после звонка, потихоньку в вольер проберусь».

      Луна, поджав колени к подбородку, откатилась кувырком назад, затем, выбросив ноги вперед, прыжком соскочила с кровати. Гибко потянулась, стряхивая с себя остатки сна, и, нырнув головою в тунику, выскочила на балкон, а оттуда сбежала вниз по ступенькам, ведущим со второго этажа прямо в сад.

       У фонтана Лу умылась, причесала свои легкие, как шелк, короткие белые волосы, вставшие после сна торчком, и стала огорченно разглядывать себя в зеркале, трогая россыпь веснушек на вздернутом носу. – Все время забываю шляпу надеть! Мариэль говорит, что меня солнышко любит».

        А солнце в Гринтайле было щедрым на тепло и удивительно животворным. И оттого в вечнозеленой стране алькоров круглый год цвели и плодоносили сады.

       Солнечный диск был символом Враны, столицы Гринтайла. И даже фронтон двухэтажного дома, в котором Лунаэль жила со своими приемными родителями, был украшен рельефом светила, дарующего миру свет из лучиков-ладошек, направленных во все стороны. 

        Академия, при которой находилась школа Луны, была недалеко от дома, в двадцати минутах ходьбы. До начала уроков оставалось еще полчаса времени, поэтому Луна не спеша шлепала босыми ногами по мелководью песчаной речушки в приакадемическом саду. Приманивала крохотных рыбешек, бросая в воду синие ягодки, которые срывала с береговых кустиков, и лакомилась ими сама.

       Сжевав пригоршню кислых недозрелых ягод, Луна решила, что было бы неплохо подкрепиться чем-то более существенным. Недалеко росла кряжистая маруша, увешанная тяжелыми изжелта-зелеными плодами. Цепляясь за раскидистые ветки, Луна вскарабкалась по искривленному стволу и, устроившись на толстом суку, съела сытный маслянистый фрукт. Потянулась было за вторым, но передумала – в просветах зеленой листвы она увидела пурпурные кущи карликовых либин. Спустившись на землю, Лу не пошла по дорожке, ведущей в академгородок,  а свернула в лиловую рощицу низкорослых деревьев, похожих на раскрытые зонтики. Под широкой плоской кроной, спрятавшись в глубокой тени фиолетовых листьев, свисали длинные пупырчатые плоды ярко малинового цвета. Стараясь не пораниться о колючие ветви, Лу оторвала одну либину, и, сняв с нее занозистую шкурку, впилась зубами в сочную мякоть.

       Но прокрасться в зверинец к своему другу грифону, Луне не удалось. Еще издали она заметила у портала академии стройную фигуру своей молодой и красивой тети.

      – Ты опоздала на урок. На целых десять минут, – холодно и недовольно сказала Мариэль, встречая племянницу. Она взяла девочку за руку и повела ее в класс. – Надеюсь, ты разогрела завтрак, который я оставила тебе на столе? 

        – Да, конечно, я хорошо позавтракала, – заверила ее Луна, тараща честные глаза. – Могу я тебя попросить об одной маленькой услуге? Прекрати меня поджидать после школы! И встречать по утрам… меня тоже не надо! Я уже не маленькая! Мне  тринадцать  лет!

        – С превеликим удовольствием, если ты прекратишь застревать в зоопарке Фата.

        – Ну почему?!  Почему ты запрещаешь мне делать то, что мне нравится? Почему я не могу дружить с грифоном? Он умный и добрый! Знаешь, какие у него когти? А главное, у него есть крылья! Вот выучу его язык, и мы улетим далеко-далеко!

        – О духи! Час от часу не легче! И куда же ты собралась улететь, Лунаэль? Ты же знаешь, что тебе надо учиться, чтобы стать магом оборонительных искусств. Так хотела твоя мама!

        – Ну и что? Если бы мама была жива, она не стала противиться моим желаниям! Она бы не стала меня принуждать! – не соглашалась Луна. – Я буду заниматься тем, чем я хочу! Ну, позволь мне, Мариэль!

        – Не забывай, что твои родители погибли в Великой битве Северины и Ксенона. Твоя мама знала, какая участь их ждет, и хотела обеспечить своей дочери максимальную способность к самообороне. Я обещала твоей матери, что ты будешь учиться в Академии магических искусств, и ты будешь! – непоколебимо сказала ей тетя.

        Луна и Мариэль шли по длинному коридору, стены которого во всю высоту были прорезаны громадными окнами, а в них, как в живых обрамленных картинах видны были скалистые отроги Гринтайлских гор. Протыкая облака, их синие вершины упирались в небо. Говорят, в тех высокогорных краях, обитают крылатые полудухи, лифамы, которые могут свободно перелетать с земли в заоблачные края и наоборот.

       Ах, если бы она, Лу, умела летать! Ну почему праматерь Северина не дала ей крыльев, ведь есть же расы крылатых алькоров?! А вот алькоры, живущие во Вране, они все бескрылые – и тетя с дядей бескрылые, и Луна, и ее погибшие родители…

      Но про себя Луна твердо решила: чего бы ей это не стоило, она все равно полетит. Луна давно хотела иметь крылатого друга, пегаса или грифона, и такого друга она, наконец-то, нашла! В мыслях она представляла себе, как они вместе с Рагоном взмывают в бездонную высь, его мощные крылья со свистом рассекают воздух, и далеко внизу, как на ладони, лежат под ними незнакомые миры, полные чудес!

       В аудитории Луна села с краю одного из длинных столов возле окна.  Домашнее задание по мировой истории,  она, конечно, не подготовила. Но надеяться, что это прокатит, и Мариэль ее не спросит, было бы глупо.

      На подоконнике над цветком,  распустившимся в глиняном горшке, с назойливым жужжанием кружил шмель.  Луна хотела выпустить его наружу, но Мариэль, глядя на нее в упор, уже задавала вопрос:
      —  Кто знает, как образовался наш мир?

      Как обычно первым поднял руку серокожий мальчик – ксалем3. Он всегда все знал, недаром его раса слыла одной из самых образованных в Гринтайле. Умник Хейвус слегка пошевелил своими кожистыми крыльями, собираясь с мыслями, и его живые синие глаза засветились интересом.

      – Однажды в Пустоте или в бесконечном безвременном пространстве зародилась Воля к жизни. Это была некая первичная энергия, обогащенная энергией мысли. Воля стала совершенствоваться и постепенно усложнять свою структуру. На завершающем этапе своего развития клубок струящихся энергий разделился на два противоположных, но взаимосвязанных начала: мужское и женское. Из тех начал и оформились два божественных духа, способные к рождению самых разнообразных форм жизни.

       – Как всегда, молодец, но достаточно, – остановила его Мариэль.  – Садись!

       – Но я еще не закончил… – обиженно возразил Хейвус и послушно сел на место.

       – Как жаль, – подумала Луна. – Если бы его не останавливать, он бы мог проговорить весь урок. И я могла бы   мысленно летать, куда угодно…

     – А известны ли имена этих двух жизнетворящих духов? Может,  Луна скажет?

      У той от изумления вытянулось лицо: ничего себе вопрос… Вопрос для тупиц! Это же каждый младенец знает!

       – Ксенон и Северина, – смущенно сказала она. – Они  – создатели жизни на планете Эрна.

     – А у Ксенона и Северины есть тела?

     – Нет, конечно… Они же духи… – пролепетала Лунаэль, конфузясь от того, что ее совсем за дуру принимают. Видимо, тетка, решила унизить ее таким образом…

     – Нет!!! Они же бесплотны! Это боги! Они нематериальны! – весело вразнобой  поддержали  дети.

    – Они не просто духи, а Верховные духи. Посмотрите, какой мощной божественной силой они обладают, если сумели сотворить такой удивительный и многообразный мир! Венцом их творения среди обитателей Эрны были разумные расы – электы, что означает «избранные». О развитии электианских рас расскажет…

      – А можно я? – крылатый ксалем потряс своей темной свинцово-серой рукой,  желая ответить.

       – Хейвус, ты можешь молча посидеть и послушать других? Хотя бы полчаса? В твоих знаниях я не сомневаюсь. Но мне надо проверить еще и знания других, – не выдержала Мариэль. – Итак, чем электы отличаются друг от друга… расскажет нам… Луна!

    Вставая Лу, вдрогнула, но не вскрикнула, почувствовав, в лопатке острую мгновенную боль, похожую на ожог.

     – Электы – общее название всех разумных рас. В начале творения все электы были совершенны, но потом большинство из них пошли по пути деградации и растеряли способность к управлению энергиями и магией. Те, которые смогли сохранить свою силу, стали зваться алькорами. У высших алькоров полупрозрачное тело, и зовутся они полудухами.

      – А кого из полудухов ты знаешь?

     – Лифамов… Они такие полупрозрачные с голубоватой кожей и белыми волосами. Они умеют летать… А еще они управляют ветром… Есть еще… м-м-м… – пауза затягивалась, потому что Луна больше никого не могла назвать. Ох, и отругает ее Мариэль за невыученный урок. – А-а! Миэрита Ниэлис, правительница нашей страны.

      – Ну раз ты назвала Верховную Жрицу богини Северины, надо назвать и Верховного жреца бога  Ксенона… Как его зовут?

      –  Ах, да! Это полудух Элеран Хартс, – вспомнила Луна и, садясь, снова вдрогнула от точечного ожога в плече.

      Склонив голову к плечу, она увидела круглую, обугленную по краю дырочку на своей новой зеленой тунике.  Обернувшись  к Хейвусу, который сидел наискосок от нее,  Луна увидела, как он это делает. Зеркальцем ксалем ловил солнечные лучи, превращал их в светящихся бабочек, и они жалили девочку в спину. Украдкой, чтобы тетка не заметила,  девочка погрозила ему кулаком.

      Раздумывая об орудии мести, Луна повела глазами вокруг себя. В оконное стекло с  басовитым гудением бился мохнатый шарообразный шмель.

       – Гарус ахар! – тихо произнесла Луна, и полосатое насекомое, раздувшись, понеслось прямо на ксалема, угрожающе выставив свое острое и твердое, как шило, жало. Мальчик, азартно блестя темными глазами, выжидал, направив на шмеля свое бликующее круглое зеркальце. Взглянув в глаза  Хейвуса, Луна вдруг ясно увидела, что случится через пару секунд: у летящего насекомого вспыхнут и моментально сгорят крылышки, и тот камнем упадет на пол…  Луна вскочила, и дернула на себя створку окна:

       – Умпато!

      Вжих! – шмель, совершив крутой вираж, вылетел наружу.

       – Вот, молодец, что окошко открыла, а то его жужжание уже действует на нервы, – неожиданно похвалила ее учительница.

      – А можно я расскажу по войну богов? Про Великую битву Ксенона и Северины? – Хейвус вскочил и торопливо, пока жрица Мариэль снова не вызвала отвечать Луну, выкрикнул. – Это все из-за возлюбленной Ксенона, простой электианки Кары! Это из-за нее Ксенон стал наращивать плоть, а затем ослабел и стал терять свою магическую силу!

      – Это еще наукой не доказано,  – вдруг испугалась Мариэль.  – Это только версии! Садись, Хейвус!

       – А мои родители погибли в той войне, – печально сказала Луна. – Они были на стороне Северины…

       – И мои тоже бились за Северину…

       – И мои погибли…

       – Я тоже потерял родителей в той войне.

       – А я своих никогда не видела… – горестно сообщали о своих потерях адепты магической школы.

        – Эта война была неизбежна. Все знают, что Ксенон вел алькоров по пути деградации! И поэтому мои родители тоже сражались за Северину, но они выжили… –  тихо сказал крылатый мальчик из расы ксалемов.

        – Юные алькоры! Это, конечно, очень печально… что ваши близкие не вернулись с той страшной битвы богов.  Чтобы темные времена не повторялись, что вы должны делать?

        – Совершенствовать себя!

        – Не лениться!

        – Не быть злыми и эгоистичными!

        – Все верно! А моя задача, как Вершителя, состоит в том, чтобы помочь каждому из вас научиться слышать богиню творения Северину. И стремиться к созиданию, а не к разрушению, – подытожила Мариэль высказывания своих воспитанников.

   В перерыве между спаренными уроками к Лунаэль подошел мальчик – ксалем. Пригладив свои блестящие черные волосы, волнами спадающие к нему на плечи, Хейвус спросил:

      – А ты как узнала, что я собираюсь делать с твоим шмелем?

 Луна пожала плечами.

       – В принципе, об этом можно было догадаться. Но я почему-то это увидела.

       – Ты телепат?

       – Нет.

       – Способности надо развивать. Так Вершительница Мариэль говорит. – Помолчав, Хейвус  темной рукой дернул ее за пушистый платиново-белый завиток на виске. – Красивая масть! А почему ты их не отращиваешь? 

Лунаэль мотнула головой:

       – Мешают же. И жарко.

       – А я свои волосы никогда не буду стричь. А когда вырастут вот досюда, –  он показал ребром ладони чуть ниже плеч,  –  буду в косу заплетать. Больно было, когда я в тебя огненных бабочек метал?

        – Немножко, – призналась Луна.

        – А ты добрая! Шмеля пожалела… А я вот злой. Вершительница Мариэль говорит, что плохие черты надо искоренять в себе. Алькор должен постоянно самосовершенствоваться.

         – А ты ей веришь? – удивилась Луна.

         – Конечно. Она же главная по Зеркальному Лабиринту, и зеркала ее слушаются. А зеркала всегда за справедливость. И никогда не врут, – убежденно сказал он.

       Лу едва дождалась большой перемены после окончания пары, и ноги сами понесли ее в одно из самых заманчивых мест академии – в лабораторию профессора Фатэна. Мариэль ничего не сказала, только проводила ее неодобрительным взглядом, каким провожают бестолковых и упрямых учеников.

        – Дядя Фат? Дядя Фат! Ой… профессор Фатэн! Вы тут? – Луна, спотыкаясь о пустые ящики и клетки, пробиралась вглубь  лаборантской.

        – Это ты, Лу? Как настроение? – рассеянно откликнулся рыжеволосый мужчина, и тут же забыв о ней, забормотал: – Так-таак… Альон и крылья феникса станут зелеными… Ох, незадача… Ума не приложу, как могло случиться, что коричневая коабра стухла. Как я теперь приготовлю фрезь?..

        – Дядя Фат, вы же дадите мне ключи, правда? Я немного похожу по саду, ладно? – заговорщицким тоном попросила Луна.

        – В шкафу, как обычно, – промычал профессор, не поднимая головы, и непонятно в какую сторону махнул рукой. – Ну вот, теперь зелье придется варить заново, – огорченно произнес он.

        Забрав ключи, Лу выбежала во двор и направилась прямиком к огромному вольеру, где обитали редкие диковинные звери, созданные Матерью Севериной, а также штучные экземпляры животных, выведенные селекционным путем в лаборатории профессора Фатэна. Девочка отперла ворота и с любопытством оглядела кустистые окрестности парка. И куда все попрятались? Луна привычно издала клекающе-призывной посвист, сообщающий зверю, что она ищет его. Из-за куста выглянула черная голова с круглыми желтыми глазищами и торчащими, как антенны, непрерывно вибрирующими, одиночными усиками. Его необычные перепончатые уши, странным образом, походили на маленькие крылья. Диковинное животное размером чуть больше лошади ответило Луне низкими клекающе — мурлыкающими  звуками.

        – Я поняла тебя:  ты меня приветствуешь и говоришь, что ждал меня, не так ли? – спросила Лу,  и, когда грифон, с мурлыканьем завибрировал усами, ласково погладила  его чернявую голову.

      Подозревая, что Луна не собирается возвращаться на занятия, Мариэль дала детям задание и отправилась на поиски своей нерадивой ученицы.

        – Ну я ей покажу!.. Фат! Опять ты отпустил ее одну?! Я же просила тебя не оставлять ее без присмотра! Это может быть опасно, она даже не знает, как обращаться с этими дикими зверями. Тем более с грифонами. А Темные вообще агрессивны и недоверчивы.

        – Ну не такие уж они дикие и кровожадные, как ты думаешь, – спокойно отозвался Фат, не прерывая своего занятия.

        – Как ты можешь быть таким безразличным! – опять возмутилась  Мариэль. – Она гуляет не по зоопарку, где зверей для безопасности содержат в клетках! Твои экзоты расхаживают по вольеру без ошейников и намордников. Ты еще сам в полной мере не изучил их повадки и не знаешь, чего от них ожидать, а ребенка впустить к ним не побоялся!

        – Да не впускал я ее в вальер! – оправдывался профессор Фатэн. – Я даже не видел ее сегодня. Может она сама прошла к зверям, она ведь знает, где ключи.

        – Ты что показал ей, где висят ключи от вальера? Значит, в следующий раз их надо спрятать! – и Мариэль, схватив профессора за рукав, потянула его за собой к парку с животными. – Лунаэль! Непослушная девчонка! – сердито позвала она племянницу, оглядывая заросли кустарников.

        – Ой, вы как раз вовремя! Дядя Фат… – тут же радостно отозвалась Луна.

        – В учебное время – профессор Фатэн, – не унималась Мариэль.

      Затрещали, раздвигаясь,  высокие кусты, и из них вышел зверь с мощными львиными лапами и кожистыми перепончатыми крыльями, как у летучих мышей. Из пышной угольно-черной гривы торчала усатая морда, похожая на кошачью, с огромными желтыми глазами. Вцепившись двумя руками в перьевое жабо грифона, на спине его сидела сияющая Луна.

        – Дядя Фат, а можно мы сегодня с Рагоном, немножко полетаем?  Ну, пожалуйста, – умоляюще попросила она.

        – Хорош! Видят духи, исключительно хорош! Моя селекционная удача – грифон «Полночь»! А глаза, как две зрелые луны, сияющие в ночи!  – невольно залюбовавшись, горделиво произнес профессор. – Полетать?  А почему бы и нет? – Фатэн похлопал Рагона по лоснящейся вороной шкуре и тут же деловым тоном предложил. – Но для начала, я думаю, неплохо было бы уздечку на него надеть, чтобы тебе было за что подержаться, и удобное седло смастерить, что ты не свалилась.

      Тут Мариэль очнулась от ступора.

        – Луна, как же ты на него залезла, девочка моя? Слезай, не бойся, мы тебя подхватим, – дрожащим голосом проговорила она. Убедившись, что племянница не собирается спускаться вниз, сердито упрекнула ее. – Ну что же ты делаешь, а? Тут же опасно! Это далеко не домашние, а совершенно дикие звери! Они могут напасть на тебя!

        – Не-а, когда я рядом с Рагоном, они не подойдут, – беспечно проговорила Луна. – Он даже знает пару слов по-электиански. Ну-ка, Рагон, скажи: «Я твой друг».

        – Дрр-укк, – басом промурлыкал грифон.

      Луна ему что-то проклекала с присвистом и легонько шлепнула ладонью по крылу. Рагон, встрепенувшись, стал медленно расправлять свои кожистые крылья.

      Мариэль побледнела:

       –  Останови ее…

       – Луна, опять ты уговариваешь Рагона лететь с тобой в горы? Учти, никаких полетов я тебе не разрешал. Ты не можешь вот так без спросу взять и улететь с Рагоном! Я не хочу потерять вас обоих. Не забывай, что мы с Мариэль тебя любим и волнуемся за тебя. Да и Рагон мне дорог. Он же мое детище, мое творение, – с добродушной улыбкой произнес Фатэн.

         – Да нет, я же только хотела спросить, что это значит, — Луна показала на причудливый знак, вытатуированный  на кожистой складке крыла.

       –  Видел. Знаю, что Рагон меченый. Но увы, я к этому руку не прикладывал,  – развел руками профессор.

        – Не прикладывал? Так ведь это магический знак! А кто же тогда? – с изумлением спросила Луна.

       – Сам удивляюсь…

      – Дядя Фат, но ты позволишь мне после уроков покататься на Рагоне?

        – А дома мы с тобой будем долго и старательно отрабатывать все то, что ты прогуляла, Лунаэль, – тоном, не терпящим возражений, пообещала Мариэль.

                                 7 лет спустя

Лунаэль  лежала на крыше и глядела в небо. Бездонная ослепительная синева с редкими клочками белопенных облаков, медленно вращаясь, куда-то плыла…
       Есть в небе какая-то непостижимая загадка.  Когда смотришь в бесконечную глубину эфира, кажется, что слышишь его немой призыв.  Небо как будто затягивает тебя, вбирает в себя, ты растворяешься в потоке света и кажется, что твой дух вот-вот отделится от тела и устремится ввысь, следуя этому зову… 

      Где-то там, в этой синеве пасется крылатый Хранитель Душ…  Вот бы увидеть его однажды… Девушка попыталась представить себе его… и тут же, повинуясь импульсивному желанию, она быстро скинула ноги в  чердачный люк и спустилась по лестнице в дом. 

      Установив мольберт в саду в тени дерева, Луна прибрала длинные волосы в пучок, чтоб не испачкались в красках.  Рядом на маленьком столике она разложила кисти, темперу в тюбиках  и палитру. Прикрепив холст к станку, она  чуть-чуть подумала и решила сначала подготовить эскиз.

      Ее карандаш быстро-быстро скользил по бумаге… Луна спешила запечатлеть Соула таким, каким она увидела его в своем воображении на крыше.
       Мариэль неслышно подошла к ней и положила ей руку на плечо.
       –  Как ты думаешь, похож? – обернулась к ней Луна.
       – Похож, – улыбнулась Мариэль.  – Но ведь это обычный пегас…  не божественный  Хранитель Душ. Никто  ведь не видел, как на самом деле выглядит Соул  –  самый крылатый из нас? Быть может,  и крыльев у него больше, чем просто пара … А еще говорят,  что у него не два,  а три глаза – одно по центру. 
      –  Мариэль, почему у лифамов и кримеллов крылья есть, а у нас нет?
      – Может быть, потому что они обладают тайными знаниями, которыми пока не обладаем мы, – предположила Мариэль.

     – И не будем обладать! – сердито сказала Луна. – Мы же целыми днями в академии изучаем какие-то скучные бессмысленные науки!

     – Ну эти скучные науки не так уж и бессмысленны, – улыбнулась Мариэль, –   Они тоже приближают нас к тайнами мироздания. Химия, биология, астрономия и физика позволяют нам увидеть изнутри все создания Творцов. Понять их – значит стать ближе к Создателям.  Мы не столько искусны как духи-творцы, но  мы тоже достигли больших высот.

      –  Помнишь, ты мне рассказывала о том, что души предков, выполнив свое предназначение, не исчезают без следа. Хранитель поглощает их глазами, а их знания, накопленные за весь период существования, копятся в Соуле, как в сосуде. И из этого сосуда Соул заполняет души новорожденных младенцев. И дети рождаются с набором всевозможных знаний, которые по мере необходимости всплывают на уровне интуиции. Где мои знания, Мариэль, почему они не подсказывают мне, как жить, как летать?
     – Быть может, твой час еще не пришел? Кто знает, какие испытания выпадут на твою долю?  Однажды это случится и какие-то важные события раскроют тебе новые горизонты жизни.
      – Когда же он придет, этот час?  Как же скучно жить! Слишком хорошо в Гринтайле…Солнышко светит в каждый уголок! Разве в этой стране есть место подвигам и испытаниям?

     На рассвете Луна пробралась в вольер и позвала Рагона. Тот, радостно  мурлыкая,  отозвался. Она поставила перед ним большую корзину с рыбой.
      – Вот, сама ловила – для тебя! Ешь! Это дикая рыба, не из нашего вольера.

      Дождавшись, когда Рагон доест рыбу, Луна, вывела его из зверинца. Прикрепив ремнями седло, которое смастерил для нее дядя Фат, и, приладив узду, она села на грифона верхом. Поднимая ветер взмахами крыльев, Рагон взмыл в небо. Пролетев  Турульский храм, где они часто гуляли в парковой зоне, зверь скосил на нее вопрошающий взгляд: снижаться ли? Но Луна направила его за пределы Враны – в горы, к Небесному водопаду.

      Далеко внизу проплывали мохнатые верхушки лесистых холмов. По долине величаво катила свои серебристые воды река Жизни, Эпидрион. 

      Вот уже показалось  то глубокое горное ущелье, из которого вытекает река.  Ревущие потоки Небесного водопада виднелись издалека. А рядом на скалистой вершине, пронзая шпилем облака, высился Храм Душ.

     Грохот падающей воды оглушал. Окутанные клубами  тумана, беспрерывно катились в пропасть пенистые потоки лазурных вод. В груди Луны закипел восторг:  они влетали в гигантскую светящуюся радугу. От летящих во все стороны  миллиардов капель  Луна с Рагоном в момент промокли до нитки. Прижавшись к гриве грифона, Луна слышала, как по его кожистым крыльям барабанит  дождь брызг.

      Девушка направила грифона круто вверх.  Ей  хотелось подняться выше того места, что скрывают облака, и откуда берет начало Небесный водопад. Но такой стихийной мощи она, признаться, не ожидала, и теперь сомневалась:  сумеет ли Рагон долететь так высоко, хватит ли у него физических сил…

     Но внезапно солнце померкло.  Рагон испуганно вскрикнул и затормозил.  Луна левой рукой встряхнула уздечку, а правой, успокаивающе похлопала  грифона по шее.  И вдруг на ее обнаженные руки с неба упали капли крови. Такие же алые капли растеклись по ее поднятому вверх лицу…

     Рагон заметался, потеряв ориентир. Он пошел на снижение, то резко проваливаясь в воздухе, то тяжело выныривая. Грифон, казалось, обессилел: его крылья, под напором воздушных потоков поднимались легко, но ему требовалось немалое усилие, чтоб опускать их. От очередного провала он уже не смог выровнять полет. От падения его удерживали только распахнутые крылья. Луна внутренней поверхностью бедер чувствовала, как дрожит его тело. Вцепившись в опоясывающие грифона ремни сбруи, Луна изо всех сил старалась удержаться в седле.

       Сожалея о том, что они быстро теряют высоту, девушка взглянула наверх и увидела, как с неба, оставляя светящийся след, падает темный предмет… С небольшим отрывом от него летел округлый сине-голубой камушек… Будь он далеко, Луна приняла бы его за звезду, так он сильно переливался… Если бы грифон завис хоть на минутку, эти странные штучки можно было схватить руками. Но Рагон продолжал снижаться… И девушка резко тормознула грифона. Но когда она протянула свои раскрытые ладони, чтобы поймать один из них — Рагон протестуще закричал и резко рванулся в сторону от них. И если б Луна не вцепилась в его гриву, она бы точно свалилась.

       «Рагон, ну что ты делаешь? Ты все испортил! Они же падали мне прямо в руки!» – вскричала девушка.

      Она сжала коленками бока грифона и попытаясь развернуть его и направить вниз за теми светящимися камушками, ведь их еще можно было догнать  и поймать. Но грифон как обезумел. Он уже не слушался ее.  Издав крик, полный страха и боли, Рагон полетел прочь… 

      А Луне вдруг стало все безразлично. Невероятная усталость сковала ее члены.  Рагон, едва махая крыльями, привез  ее обратно во Врану.  Подлетая к воротам  зверинца,  он неудачно спикировал,  пробороздил  головою песок  и остался лежать, как неживой. Одно его черное крыло  было сложено, другое распластано по  земле. Луна кубарем скатилась с его спины и склонилась к расцарапанной морде.  В открытых глазах Рагона  застыла тоска.

      Луна погладила его голове.

      – Рагоша! Ты устал, да? Прости меня, малыш. Пойдем, еще несколько шагов осталось пройти. Я тебе водички налью. Если хочешь, искупаю из шланга. Рыбки в пруду наловлю. Хочешь?

       Протолкнув обессиленного Рагона в вольер, Луна почувствовала, что каждое движение дается ей с трудом. Ей тоже хотелось прилечь возле грифона, отказывающегося от пищи и воды, и не двигаться, не существовать, не быть... Ощущение было таким, как будто в черную дыру провалилась, будто душу вынули…  Жить стало нечем и не для чего…

     Такой крайне обессилевшей и нашел ее дядя Фат вечером в вольере.

     – Луна! Луна! Что с тобой? Ты заболела? – тормошил он ее.

     Неделю Лунаэль боролась со странной болезнью, одолевшей ее. После той поездки с Рагоном к водопаду, что-то изменилось в ней самой, и в ее жизни. 

    Радости не стало… Как будто дышать стало нечем… Ощущение полной никчемности существования поселилось в ней.

        Луна пыталась разобраться, отчего все так произошло? В чем ее вина? Что она сделала не так?

      «Может, мы что-то нарушили? — думала она. –  Переступили черту, за которую, рожденным на земле нельзя… Только небожителям  можно и полудухам?»

     «Но мы с тобой не будем поддаваться таким настроениям, да Рагон? – говорила она своему другу – грифону, навещая его. – Мы же алькоры! Мы стойкие, мы сильные. Мы все преодолеем, правда?»

2

      900 лет спустя после начала новой эры…

       Выхватив щипцами раскаленный добела клинок из огня,  юноша с пепельно-серыми волосами опустил его на наковальню.

Бум-с! Бум-с! Бум-с! – его молот, разбрызгивая горящие искры, со звоном плющил сталь. Шепча заклинание, молодой кузнец посыпал магическим порошком остывающий изжелта-красный сплав. И когда, шипя и пузырясь, тот проникал в металл, укрепляя сплавы, Грейн снова отправил его в раскаленный горн. А чтобы меч был легким и пружинистым, Грейн закалял его в горячей расплавленной соли. Так учил его наставник — один из лучших среди гномов мастеров по изготовлению оружия.

       Какой же я был глупец, — думал про себя молодой полуволк, стуча  молотом, – когда безоружным рвался в Дрэймор!  Сестра не пускала, а я рвался! Сколько было ссор и скандалов. Снова и снова я убеждаюсь, как права была Моран. Чтобы сразиться с темными силами, я должен собственноручно сковать  для себя оружие.

       Поддувая в печь углерод для прочности стали, Грейн мечтал, что этим мечом он покарает всю злобную нечисть Дрэймора, ту, что  лишила его родителей и выгнала из дома.

       Осиротел Грейн в шесть лет. В чужих краях крепкая и сильная его сестра – подросток была вынуждена зарабатывать на жизнь на гладиаторских боях. Но подросшего Грейна  Моран на ринг не пускала, хотя он, как и все алькоры из расы полуволков был силен, ловок и его раны заживали на глазах. Но была ли их раса, по-прежнему, бессмертной, Грейн теперь не знал: слишком многое изменилось с тех пор, как их родина погрузилась во мрак….

     Сестра, заменившая Грейну мать, заставляла его выучиться какому-нибудь мирному ремеслу, чтобы люди уважали их, чужеземцев, доверяли им и не боялись их. Моран переживала, когда их лесных братьев-полуволков называли бандитами, и хотела, чтобы их с братом в Мэллоре признали за своих. И Грейн, уступая ей, столярничал, тачал сапоги, и со стаей других полуволков под руководством Моран защищал границы Мэллора от грабительских набегов дрэйморских каулу.

      Учиться у гномов кузнечному делу – это была идея Моран, и  парень  теперь был рад, что послушался ее.

      Поправляя повязку на лбу, чтоб глаза не заливало соленым потом, Грейн спешил завершить другое задание, порученное ему мастером. Готовый меч, отполированный до зеркального блеска и украшенный красиво прокованным узором, висел на стене. А Грейн ковал себе волшебный щит.

      Щит впечатлял размерами и красотой, но главным его достоинством было то, что отбит он был из металла, который создали гномы, гении кузнечного дела. Этот металл невозможно рассечь мечом или проткнуть стрелами, помять булавой или расплавить пламенем. Воин, укрывшийся за ним, становится неуязвим.

        – Ну вот и готово! – юноша мысленно похвалил себя за удачную работу. – Мастер Бон, я закончил! Поглядите, какой красивый!

         В кузницу вошел седовласый гном. Несмотря на малый рост, он держался важно и осанисто, как подобает заслуженному мастеру.

        – Посмотрим, посмотрим… так… – гном обошел щит кругом, разглядывая затейливый орнамент, затем попытался поднять его с наковальни – поднатужился, поднапрягся… затем, хитро улыбнувшись, оставил эту затею.

        – Красивый, да! Никто не сравнится с тобой, Грейн, в изяществе оружия, которое ты куешь. Но воин должен быть быстр и изворотлив. Поэтому, Грейн, я не могу гарантировать тебе победу над врагом. это значит, я не могу похвалить и твой труд. Искусство мастера заключается, прежде всего, в легкости его творений, – и учитель, не прикасаясь к щиту, провел ладонью над поверхностью металла, при этом из-под его пальцев просочилось неяркое голубоватое свечение. – А вот теперь это, действительно, хорошая работа, смотри! – гном с легкостью поднял щит одной рукой. – Большой и невесомый! Сколько раз я тебе говорил: не забывай проговаривать заклинание на каждый удар молота!

        – Да я и не забывал, – упрямился юноша, – я все делал, как вы говорили.

        – Значит, ты отвлекался, а надо быть максимально сосредоточенным в мыслях. Завтра мы поработаем над этим вместе…Что это там за шум на улице? Гномы кричат и, как будто, кто-то крыльями хлопает… Неужели опять драконы разбушевались? Мало они нам крови попортили! Пойду, посмотрю.

        Едва гном вышел из кузницы, как его борода и волосы разметались от мощных порывов ветра, поднятого трехметровым размахом крыльев. Наблюдая за полетом приближающегося дракона, мастер Бон не заметил, что прямо на него несется тролль с дымчато-голубоватым посохом в руках, а все вокруг, к чему успел он прикоснуться своей магической палкой, покрылось толстой ледяной корой. Мастер Бон отшатнулся и, инстинктивно выставив руки перед лицом, попытался защититься, но... так и застыл, неумолимо превращаясь в ледяную статую. В тот момент, когда тролль поравнялся с мастером, дракон изверг сноп пламени, нацеливаясь в беглеца, но промахнулся и попал в жилой дом. Но старому гному было уже все равно…

        – Мастер, что там? – крикнул Грейн в приоткрытую дверь.

        Ответа не последовало.

        Свистящий шум усилился, а вместе с ним появился удушливый запах дыма… Юноша, схватив меч и щит, выскочил из кузницы. Рядом с треском разгоралась деревянная стена соседнего дома. С охваченных пламенем оконных рам со звоном посыпались лопнувшие стекла.

        – Мастер Бон! – позвал Грейн, но учителя нигде не было видно.

       Вокруг с криками и плачем метались гномы и электы. Все, кто еще был жив, бурным потоком вытекали из города.

        Юноша увидел, что случилось с его наставником, но предаваться печали было некогда: на фоне неба, багрового от всполохов пожара, которым были объяты дома, возник черный силуэт дракона, скачущего вперевалку в погоне за троллем.

        – Нужно сделать что-нибудь, иначе дракон всех погубит, – решил полуволк. – Ну почему тролли такие бестолковые! Ну, погоди, попляшешь ты у меня!

        Грейн побежал за змеем, преследующим злобного карлика по узким улочкам Гномеля. Бегал он очень быстро, волчья кровь придавала ему силу, быстроту и ловкость. Горящие постройки обваливались, грозя захоронить под собой Грейна, но ему удавалось проскочить. Огонь плавил лед, и вокруг было много луж. Местами почва была проморожена, и бежать было скользко.

       Громоздкий неуклюжий на земле дракон не поспевал за юрким троллем, поэтому он пытался настичь и подпалить его сверху, выметая огненные потоки. Карлик прятался под навесами кровель, а когда дома возгорались, перебегал к другим.  Дракон же, создавая огневые стены, действовал вполне целенаправленно:  он выталкивал тролля из города и гнал его к горам — туда, где была его территория, где находилось его логово, из которого и был похищен волшебный посох, наделавший так много бедствий в недобрых руках.

     Увертываясь от огненных плевков, карлик скакал по предгорью, поросшему редким лесом и кустарниками. Цепляясь за ветки деревьев, он карабкался на скалы, пока, наконец, не добежал  до Драконьей горы. Там, в мрачной толще камня, и находилась пещера, пугающе раскрывшая свой темный зев.

      Густо покрытый лесами, правый склон был пологим.  Но скалистый левый – острым гранитным утесом поднимался ввысь и круто обрывался вниз. Вот туда-то и был загнан тролль. Бежать теперь ему было некуда. Путь вперед преграждала стена. Отступление назад было невозможно: над карликом грозно нависал  могучий крылатый змей.

      Дракон не спешил поджарить наглого воришку, хотел сначала покуражиться над ним, но не тут-то было… Воспользовавшись неповоротливостью гигантской рептилии, карлик проскользнул мимо его растопыренных когтей. Но перед ним возник Грейн.  Заслонившись щитом, он без особых усилий выбил мечом посох из рук тролля.

        – Ну что, безмозглый урод, позабавился? Доволен, что полгорода сгубил? – с презрением сказал юноша, приставив меч к горлу тролля.

        Тот жалобно захрюкал. Дракон, развернувшись к ним, величественно фыркнул дымом.

        – Да пребудешь под солнцем вечно, о, могучий страж! – Грейн почтительно склонил голову.

        Дракон с удовлетворением стиснул в своей мощной когтистой лапе отчаянно визжащего тролля.

        Грейн вложил меч в ножны и осторожно поднял с земли тот злополучный жезл, стараясь не касаться его опасной верхушки. Внутри сквозного серебряного набалдашника, украшенного перистым рельефным узором,  мерцал магический кристалл мороза, похожий на ледяную сосульку.

     — Для чего была создана эта красивая и опасная игрушка? –  с горечью подумал Грейн. – Не для того же, чтоб бессмысленно погубить добрейшего мастера Бона и сотни ни в чем не повинных гномов? Столько погибших жителей из-за чьей-то глупой шалости…Как будто чья-то злобная сила управляла слабоумным троллем…

      Молодой полуволк хотел вернуть дракону его посох, но замер, уловив боковым зрением  какое-то движение у самого входа в пещеру… Хрупкая девичья фигурка, кутаясь в синий плащ, воровато покидала скальное логово дракона.  Увидев хозяина пещеры, девушка испуганно присела за груду камней, но, увидев более надежное укрытие, пригнувшись, побежала  и спряталась в кустах. 

     Дракон, задергав ноздрями, встрепенулся и, всхрапнув,  повернул голову...  Беглянка застыла, прижавшись к дереву, в надежде остаться для него невидимой. Но зверь учуял непрошенную гостью, его хвост со свистом взметнулся и ударил по стволу дерева. Девушка, взвизгнув, отскочила и, опрометью кинулась бежать вниз по открытому склону горы.

     На глазах у Грейна рычащая морда рептилии наливалась краснотой, накаляясь от внутреннего жара… Не давая дракону полыхнуть огнем, юноша с силой встряхнул морозный посох, пару  раз крутанул его вокруг оси и направил его в сторону чудовища. Из жезла с воем вырвалась леденящая вьюга.
      Дракон стал белым от толстого мохнатого слоя изморози, снегом залепило его глаза.  Глупый тролль тут же нашел свой бесславный конец. Зажатый в оледенелой лапе, он сам стал ледышкой и больше не брыкался. Для верности Грейн еще раз тряханул магической палкой и швырнул ее в запорошенного снегом дракона, попав в крыло.

     С чувством выполненного долга полуволк поискал глазами беглянку. Увидев ее мелькающий среди деревьев синий плащ, Грейн решил, что и ему пора отправляться в путь…  Но, повернувшись к дракону, юноша ахнул. Снежный покров на теле огненного змея быстро оседая, сделался прозрачным, и вскоре, заблестев от влаги, начал струйками стекать вниз...
      Грейн,  с запоздалым сожалением, что рановато выкинул жезл,  поспешно отскочил в сторону, предчувствуя взрыв пламени. Он затаился за толстым стволом, прикрывшись для верности щитом. Дракон полыхнул ему вслед мощной огненной струей. Листва на дереве вспыхнула и начала с треском разгораться, выпуская сотни светящихся мушек…
     Дракон дернул крыльями, пытаясь взлететь, и взвыл. Одно крыло почернело и бессильно обвисло.  Морозная волна все же достала его.

     Грейн кинулся вслед за сбежавшей девчонкой, стремясь догнать ее прежде, чем это удастся дракону. 
        – Правее! Беги направо! Болото впереди! – прокричал он ей, а сам свернул налево, в скалистые горы, с целью отвлечь на себя скачущего и заваливающегося набок змея с волочащимся крылом. Так оно и было поначалу: дракон некоторое время преследовал парня, извергая в него потоки огня. Поднявшись на высокую скалу, полуволк спрыгнул на змея сверху и вонзил меч в область шеи. Дымящаяся черная кровь хлынула из раны... Шквал огня обрушился на сброшенного наземь юношу, и если б не щит, заговоренный магическими заклинаниями мастера Бона, Грейн бы сгорел…

   Временно отступив, полуволк спрятался в скалах. Но ослабленный и обмороженный дракон не стал преследовать его, он решил вернуться за более легкой добычей.

      Ведьма Майя выбежала из задымленного леса и из последних сил, не чувствуя под собой ног, неслась по косогорью вниз, пока не  остановилась на краю обрыва… Внизу зеркально поблескивали воды небольшого  озера.

      «Парень этот кричал про болото…», — недоуменно подумала она. 

      Дракон с  ревом приближался… И девушка, не раздумывая, прыгнула вниз. Полы ее плаща, как синие крылья, раздувшись, затрепыхались за спиной, черные волосы взметнулись кверху… Прыжок оказался очень своевременным, ибо змей успел метнуть в нее огневую струю, которая прошла над нею сверху, опалив мгновенным жаром…  Вдогонку ей тот желтоглазый парень прокричал:

   –  Это Морово болото! Воду не глотай, слышишь?!

      Но она его не услышала.

      Под тяжестью дракона почва обрыва затрещала и начала обваливаться.  Змей вместе с каменисто-щебеночным оползнем покатился вниз.

      Озеро под обрывом оказалось мелковато. Коснувшись ногами дна, Майя поняла, что глубина здесь примерно в человеческий рост.

      Падая, дракон попытался расправить свои обмороженные крылья, но в воздухе они его не удержали.  Он плюхнулся в метрах десяти от Майи.

      «Слава духам – не на меня свалился…» – поблагодарила Майя провидение.

      Энергичными движениями рук разгребая воду, ведьма торопилась  отплыть подальше от опасного соседа, с ревом бултыхающегося неподалеку.
      Грейн, подбежав, быстро окинул  взглядом местность. Увидев более пологий скат к озеру, он  начал спускаться вниз, хватаясь за редкие кустики. Берег оказался слегка заболоченным, прибрежные валуны были покрыты тиной, а из воды торчали стрелки камышовых зарослей с бархатистыми коричневыми головками.

     Майя, уцепившись за торчащую из воды корягу, вскарабкалась на крохотный островок, поросший осокой,  с кривым деревцем посередине. Вода была здесь по пояс, и из нее торчали такие же чахлые стволы. Хватаясь за них, Майя побрела к берегу, где ждал ее паренек из расы полуволков, судя по его внешности.

     Зеленоватая вода, взбаламученная  тяжелым телом дракона, звучно хлюпая, пошла ходуном, а затем вдруг потемнела и стала густой и вязкой, как грязь. Взвыли болотные духи, радуясь добыче.  Над озером поднялся зеленоватый туман, и тошнотворный гнилостный запах разнесся по округе.

       До берега оставалось совсем немного … еще метра три, как Майя вдруг оступилась, и нога ее провалилась в яму. Пытаясь ее вытащить, девушка потеряла равновесие и, качнувшись, упала в болотную жижу. Подбородок ее ушел вниз…

      – Не глотай воду! – снова проорал ей Грейн. –  Хватайся! – Он кинул ей только что срубленное гибкое деревце, но девушка не поймала его.

     Упираясь рукой в мягкое тинное дно, Майя  хотела оттолкнуться, но топь затягивала, и, барахтаясь,  она все же,  как ни старалась, хлебнула поневоле липкую вонючую  жижицу.

      Грейн точным движением бросил перед ней свой щит.  Девушка взвалилась на него, и тяжело дыша, несколько минут отдыхала.  «Лодочка» легко заскользила по мутной зеленоватой воде, когда Майя обеими руками ухватилась за брошенную парнем палку, и полуволк стал подтягивать ее к себе. Чуть-чуть, не доехав до берега, щит встал, напоровшись на пенек. Грейн с силой рванул  к себе тонкий ствол, и  девушка съехала с гладкой поверхности щита.  От толчка боевое оружие полуволка повернулось бочком и стало медленно погружаться в топь…  Грейн со вздохом проводил взглядом свой кузнечный щедевр и, резко дернув к себе деревце,  схватил Майю за руку и выволок  на берег.

     Девушка была вся в зеленовато-бурой тине,  и разило от нее жутко.  Уткнувшись в землю лицом, она не шевелилась. Грейн перевернул ее…  Она по-прежнему лежала без движения… Юноша по-волчьи напряг свой слух. Не дышит. Он приник ухом к ее груди. Бьется. Грейн рывком надавил на грудную клетку, и девушка, резко вдохнув, закашлялась. В промежутке между приступами кашля ее вырвало. Грейн отошел в сторону и отвернулся. Да, видок  у нее, не сказать, что привлекательный. Но живая!

        – А ты везучая, искательница приключений, – с усмешкой заметил Грейн. – И от дракона удрапала, и из Моровой топи живая вылезла… Кстати, где он, дракон— то? – парень повертел головой. – Кажется, он тоже из болота выбирается, – с беспокойством забормотал он. – Пойду-ка, встречу его мечом. Полежи чуток! Я скоро вернусь.

     Метров за двадцать от лежащей без сил девушки из камышей медленно выползало громадное тулово летучего змея с острыми костяными шипами вдоль хребта.

      С мечом наперевес Грейн поджидал его на берегу, остро сожалея, что нет теперь у него щита, нечем заслониться от огня.

      Но… кажется, силы покидали чешуйчатого… Дракон судорожно давился, и кашлял. Тело его мучительно дергалось… А рвотные спазмы сопровождались выбросами облаков едкого зеленоватого газа. Наконец, багрово— синюшная туша грузно повалилась на бок... Из клыкастой пасти свисал красный раздвоенный язык, и сочилась зеленая пена. 

                                                          3

        Когда Грейн вернулся к спасенной им девушке, она вопросительно повернула к нему голову, но встать не попыталась. Парень присел рядом на корточки.

      – Эй, охотница за сокровищами, радуйся! – весело сказал он ей. – Ты жива, а дракона больше нет! Он сдох! Может, отравился… а может, от раны или от обморожения…

       Девушка слабо улыбнулась.

      – А скажи правду, что ты делала в драконьей пещере?  – поинтересовался полуволк. – Где ж похищенные  сокровища? Ты же из-за них жизнью рисковала?

     Но девушка молчала, как-то странно притихнув. Грейн наклонился к ней и понял, что она снова впала в беспамятство. Он попробовал потрясти ее, даже легонько побил по щекам, но в себя она так и не пришла.

      – Отлично…  Ну и что мне теперь делать с тобой?  Да и с самим собою тоже? Похоже, тут без лекаря не обойтись…

        Юноша постоял немного, затем, набравшись духу и мысленно приготовившись к трудностям, завернул ее вонючее, склизкое тело в свой плащ, перекинул через плечо и поплелся на окраину Гномеля.

        – Побыстрей бы ты проветрилась, – морщась, пробормотал он.

        Грейн решил выйти к дороге, выводящей из Гномеля. В опустевшем и разрушенном городе его больше ничего не держало. В таком виде Гномель наводил лишь тоску.

      – Ох, я дурак! – сказал он сам себе. – Должно быть, теперь по ней редко кто ездит. Давно уже все пользуются портами. Хотя телепорт, скорее всего, тоже сгорел. Впрочем, есть и масса других способов передвижения… О чем это я? Теперь уже никто не летает: пегасы, грифоны, ручные драконы – большая редкость после падения Гринтайла.

       И от Гномеля остались одни обугленные руины. И  мудрого Бона           больше нет… Хороший был мастер, лучший среди гномов… Какая странная ужасная смерть постигла гномов в мирное время …Сколько их сожженных и замороженных осталось лежать на улицах города…..  Столько трупов я видел лишь однажды — в детстве… после нашествия Тьмы… Вновь и вновь задаюсь вопросом, как праматерь Северина допустила столько бессмысленных и напрасных жертв…

       Моран гордилась бы мной, если б узнала, что виновники трагедии наказаны. Хотя… как знать, возможно, тролль и дракон всего лишь – пешки, а город обрекла на гибель что чья-то более могущественная воля…

         А еще я спас девчонку! Если ее отмыть от этой вонючей зеленой жижи, она вполне ничего, хорошенькая.

       Ну что ж… Назад к прежней жизни все пути перекрыты. Освоение ремесла кузнеца закончено. Мастером оружейных дел я, конечно, не стал – это не мой путь. Теперь меня ничто не удерживает в этих краях, приютивших нас сестрой.  Пора на родину…  Пора… И исчезнуть надо, как можно скорее, пока моя волевая сестра, прозванная в Мэллоре «Железная Моран» не придумала еще что-нибудь,  чтобы не пустить меня в Дрэймор.

       Остается только пристроить девчонку… И в дорогу!

       С такими мыслями, не раз посещавшими его голову, Грейн вышел на обочину широкой, покрытой песком и гравием дороги и положил пострадавшую на траву.

       К счастью, ждать пришлось недолго. Со стороны леса показалась телега, запряженная двумя приземистыми тягловыми лошадками. Повозка была доверху завалена охапками душистых трав. Упряжкой правила эльфиня с голубыми волосами, которые издали бросались в глаза.

         Грейн выбежал ей на встречу.

         – Эй! Подожди! Мне помощь  нужна!

       Девушка-эльф с интересом посмотрела на него и натянула поводья, останавливая коней, но те повели себя нервно, беспокойно, учуяв в путнике волчью породу, да и эльфиня вдруг с испугом хлестнула лошадей и рванула вперед.

        Грейн не мог упустить такой шанс. Волчьи ноги резвые, он бросился вдогонку.

        – Да не причиню я вреда! – отчаянно крикнул он. – Там девушка без сознания. Она может умереть. Пожалуйста, остановись! – обогнав повозку, он кинулся ей наперерез.

        Лошади вздыбились, телега встала.

        Грейн загородил собой дорогу, но близко приближаться не стал, чтобы не волновать коней.

        – Поверь мне, я не опасен! Если ты мне не поможешь, она может погибнуть! Мне очень нужно в Мэллор. Пожалуйста, подожди, я принесу девушку. Я оставил ее там, на траве.

       Грейн взвалил свою бесчувственную спутницу на телегу, и эльфиню передернуло от отвращения.

        – О духи! Ты вытащил ее из Морова болота?

        – Да, она попала туда, сбегая от дракона. Дракон вот сдох, а она…еще дышит. Ей нужен лекарь.

        – Дракон, что жил в горах возле Гномеля сдох? Это правда?! Ты победил дракона?! – с восхищением спросила девушка. – Но–о! – понукнула она лошадей, и повозка тронулась.

        – Ну да, вроде того, – смутился Грейн. Признаваться, что это не совсем так, ему не хотелось.

        – Ох, уж этот дух Морова болота! – собеседница зажала нос ладонью. – Такая амбра бывает только оттуда.

        – Слушай, а зачем тебе столько сена? По-моему, и в Мэллоре этого добра хватает, – заметил Грейн.

        – Это же целебные травы, а не беспородные сорняки. Я их в лесу собирала. Кстати, девочке твоей повезло, я лекарка–травница. Я ее быстро на ноги поставлю, вот только доедем.

        – Я – Грейн, – представился юный волк.

        – Меня Флер зовут, – улыбнулась девушка с волосами цвета незабудки.

        – А ты какая-то странная эльфийка! Почему ты не летаешь?

        – Крылья нужны, если ты обитаешь где-нибудь на деревьях или на небе. А у меня – дом, лекарственные травы, огород – все на земле. Зачем мне крылья? Травы на своем горбу мне все равно столько не перетащить, как на телеге. А крылья – это вообще неудобная вещь: они большие, неповоротливые и мешают жить тем, кто на земле.

        – Вообще-то я думал, все эльфы живут в лесах.

        – Не знаю, я с ними не общалась, с эльфами. Я всю жизнь прожила в Мэллоре и никуда не выезжала. Я в этом городишке единственный эльф.

        – Надо же! Я тоже с детства как расстался со своей расой, так больше и не виделся. А как хочется иногда в стае по лесам побегать, поохотиться, – мечтательно протянул Грейн.

        – А меня все устраивает. Мне нравится то, чем я занимаюсь. А эти эльфы, что живут в лесах, мне кажется, они такие беззаботные, целый день порхают себе с дерева на дерево. Они просто бездельники.

       Грейн пожал плечами.

        – А вот и мой дом. Я построила его сама, точнее вырастила, – с гордостью сообщила Флер.

        Дом Флер отличался от других. Это была колоссально огромная рыжая тыква с высокими арочными окнами, с дымоотводной трубой, входной дверью и нарядным крыльцом, сплошь увитым цветущими лианами. Со всех сторон от нее отходили длинные вьющиеся усы.

        – Правда, здорово?! – спросила Флер. – Заноси подружку в дом, пока я распрягаю лошадей.

        Грейн вошел внутрь и стал осматриваться. Повсюду был порядок и идеальная чистота.

        – У меня есть комната для всяких процедур, тащи ее сюда, – и Грейн последовал за хозяйкой тыквенного дома.

       Он аккуратно положил тело девушки на деревянную кушетку.

        – Фу! – в очередной раз поморщилась Флер. – Побудь снаружи, я сниму с нее эти жуткие тряпки. – Брр!

        Минут через пять Флер сунула Грейну груду смердящего тряпья.

        – Избавься от этого, отстирать не получится. Я уже лечила моровое отравление. Я быстро поставлю ее на ноги.

       Травница убежала в кухню. Послышался звук льющейся воды, она что-то напевала под нос.

       Грейн не нашел другого выхода, кроме как разжечь огонь и бросить одежду в камин. Из камелька повалил зеленый дым. Пока лекарка-эльфиня бегала туда-сюда с какими-то банками, тазами, простынями, Грейн стоял и удовлетворенно наблюдал за огнем. Пламя весело плясало на горящем тряпье. Вдруг между рыжими язычками сверкнуло что-то серебристое. Юноша пригляделся, не показалось ли ему. Заинтригованный, он схватил кочергу и разворошил кучу обгоревшей одежды, скрывавшую нечто такое, что на мгновенье повергло его в шок. Взметнувшиеся искорки тлеющего пепла плавно опускались на дорогое украшение, сверкающее золотом. Догадка молниеносно мелькнула в мозгу у Грейна. Фантом артефакта, хранимый в его памяти, тут же всплыл перед его глазами. Грейн схватил лопатку для угля и вытащил то, что должно было спасти его отца. Сомнений не было: это была та самая волшебная диадема с голубым камнем бериаллом.

       Как странно все складывается… Магический артефакт, так долго бередивший его сознание по ночам – в его руках! А ведь он даже не думал, что диадема существует в реальности и что ее можно отыскать… Значит, время пришло.  Само проведение указывает Грейну его путь!

      Юноша не стал дожидаться, пока эльфиня заметит его  с сокровищем, похищенным из драконьей пещеры...

4

       Открыв глаза, Майя увидела большое круглое окно в потолке, из которого в комнату гирляндами свешивались ярко-красные цветы ползучей лианы. Приподнялась на локте, она с удивлением оглядела стены кремового цвета, обильно завешанные полками, а на них — цветы в глиняных горшочках. Взгляд Майи упал на картину в рамочке, висящую над изголовьем ее кровати: на ней был изображен мускулистый крылатый красавец-эльф, убивающий…  дракона.

…Страх заполнил ее душу. Сердце, ухнув, провалилось куда-то вниз… И Майя снова испытала то состояние ужаса, когда она с криком убегала от стремительно приближавшейся  драконьей пасти… Как она попала сюда,  она не знала… Но зато она прекрасно помнила, с какой целью она так рисковала собой там, в горах за Гномелем…

      Вскочив с кровати, Майя  начала лихорадочно обыскивать себя, но это было бессмысленное занятие, платье на ней было чужое.  Девушка перетряхнула вещи, лежащие на табуретке, с отчаяньем заглянула под кровать...

      В это время в дверях показалась Флер. Увидев свою пациентку на ногах, она расцвела в улыбке.

       — Очнулась? Наконец-то!  О,  духи! Что с тобой!

      — Вещи… Где мои вещи? – дрожа все телом, спросила Майя. – Как я сюда попала?

      — Тебя сюда Грейн привез.

Майя, словно не слыша, снова и снова шарила взглядом по комнате. Затем со слезами на глазах посмотрела, наконец, на стоящую перед ней хозяйку дома.

       — Мне нужна моя одежда.

Флер, скорчив брезгливую гримасу, со смешком махнула рукой.

       — Фу! Она была такая вонючая, грязная! Грейн ее сжег.

      — Кто это — Грейн?… Это парень, который спас меня?... Желтоглазый такой… с серыми волосами… из расы полуволков? Где он? Мне нужно непременно увидеть его,  — заволновалась Майя.

        – Я думала, вы знакомы, – удивилась Флер. — Ты была вся в ссадинах и.. в зеленой слизи… Но сила природы излечит любые раны, – гордо, как и полагается истинной целительнице, добавила эльфиня. – А что с тобой произошло? Грейн что-то говорил про дракона, как будто бы он убил его… Но, если честно, я ему не поверила. – Флер жестом предложила Майе сесть и сама, удобно расположившись, в плетеном кресле,  приготовилась  слушать.

        – Ой, такая страшная история, даже вспоминать не хочется! – грустно сказала девушка и, зажмурив глаза, потрясла головой, пытаясь стряхнуть дурные воспоминания. – Я тебе обязательно расскажу об этом, но попозже, хорошо? Сначала мне надо спасителя своего увидеть…

        – Как появился, так и исчез, – с обидой сказала Флер. – Пока тебе первую помощь оказывала, его уж и след простыл… Знала бы я! Ведь не хотела телегу останавливать! Хитер, как лис! Сбагрил тебя ко мне на руки и смылся, – неожиданно со злостью добавила она. – Я думала, он мне заплатит… за труды. У тебя-то, как я посмотрела, ни гроша за душой… А я тебя три дня выхаживала!

        – Ах, да-да, конечно, – со смущением  сказала Майя, и рукой попыталась залезть в несуществующий карман длинной ночной рубашки, которую надела на нее эльфиня. – Это не моя одежда… Переодевать меня не стоило! – с  упреком вскричала она Флер.

        – Как же это не стоило?! Ты же грязная была,  платье было порванное и воняло чем-то жутким. Какая из меня лекарка, если бы я тебя так оставила?! Тут дезинфекция нужна.

        – У меня там трофейчик был спрятан… – с отчаянием прошептала Майя, и почувствовала, как тоска разрастается в ее душе.

        – Не было там ничего! Клянусь святыми духами, не было!

        Майя ничуть не усомнилась в правдивости Флер. Наверное, этот Грейн украл. Недаром же так быстро смылся!

        – Надо догнать его и вернуть диадему! Скорее! – Девушка вскочила, в спешке зацепила ногой тяжелый табурет и вместе с ним грохнулась на пол.

        – Успокойся! Это бесполезно, – остановила ее знахарка, когда, вскочив, Майя снова бросилась к выходу. – Опоздала ты, девочка, всего лишь на чуть-чуть, всего лишь три дня прошло, как он испарился! Давай-ка, лучше сядем и обдумаем, где его искать. Похоже, это очень важно для тебя? – сочувственно отозвалась эльфиня, глядя на её помрачневшее лицо.

        – Да, важно, – сдалась Майя. – Речь идет о жизни моей мамы. На нашу деревню напала какая-то странная хворь. Электам несвойственно старение, ты знаешь, но моя мать превратилась в древнюю-предревнюю старуху с седыми космами, как у друидов, и слегла... И многие в нашей деревне сначала сильно постарели, а потом умерли. И никто не знал, как это лечить… Мы приглашали разных магов и лекарей, но все они говорили, что бессильны против этой скверны… А потом пришла одна очень странная колдунья — холодная и...

Конец ознакомительного фрагмента Купить книгу