1. Авария

Эрих Кастане́да не винил себя в том, что произошло, хотя именно несчастный случай, невольным участником которого он стал, подарил ему возможность, о какой он молил Бога долгие годы. Всего лишь нелепая, жестокая насмешка судьбы…

В это совершенно ничем не примечательное утро профессор отправился в аномальную зону для встречи со своими коллегами. Супруги Леонардо и Миранда не жили постоянно в Гатта́рии, но частенько приезжали сюда, в уютный домик на краю полуострова, чтобы вести исследования. Оба они были учёными-геофизиками, основная работа их состояла в регистрации и систематизации данных геофизических приборов, установленных в аномальной элькса-изменённой зоне.

Природа феномена элькса-индукции биосферы оставалась манящим слепым пятном для искушённых учёных, к числу которых, несомненно, принадлежал и сам Эрих. В этой загадке интриговало всё. Каким именно образом сложнейший набор самых разнообразных факторов, именуемых в совокупности природно-техногенным воздействием среды, мог вызывать однотипную мутацию у самых разных видов живых существ? Нулевой генетический элемент, дающий способность использовать техногенные энергии в метаболизме и в общем адаптирующий существ к антропогенным воздействиям. Все геофизические исследования Леонардо и Миранды до сих пор не позволили вычленить ни одного ведущего фактора воздействия среди этого ансамбля, к примеру, какого-либо излучения или химического вещества; как природный, так и техногенный компонент воздействия мог выражаться в самых разнообразных формах – и неизменно приводить к элькса-индукции. Феноменально!

Элькса-индуцированная мутация возникала в каждом последующем поколении после помещения живого организма в аномальную зону, разумеется, в случае его выживания. От бактерий и растений до человека – всё живое было подвержено ей, хотя лишь человеческий организм приобретал в итоге потенциал киборга. Животных-элькса́римов получить оказалось невозможно. Эксперименты с радиацией реактора элькса́рима созидания Ка́ссенди, которая, как и подтвердилось, могла вызывать у облученного им организма мгновенную элькса-индукцию без участия гаттари́йской среды (при условии предварительного радиоактивного заражения объекта от других источников), также не давали ответа на вопрос. Действие реактора Ка́ссенди распространялось лишь на такие формы жизни, как одноклеточные, грибы и растения, а в среде аномальной зоны не обнаруживалось никаких ионизирующих излучений, аналогичных радиации созидателя.

Сняв рутинные показания приборов, учёные вместе отправились в обратный путь на материк. Семейной чете как раз настала пора вернуться домой.

— Вы собираетесь рожать в нашем Медицинском Центре? – полюбопытствовал Эрих, прежде чем сесть в свою машину.

— Нет, это вовсе ни к чему, – улыбнулась Миранда. Муж заботливо помогал ей забраться на переднее сиденье автомобиля и пристегнуть ремень вокруг раздутого беременного живота. – У нас есть хороший знакомый врач, мы уже обо всём договорились. Или ты хотел бы присутствовать при родах лично?

— Что ты! – смущённо отмахнулся профессор. – Я имел в виду, что ты немало времени провела в аномальной зоне. Не лишним будет проверить ребёнка на элькса-индуцированную мутацию, когда он родится.

Будущая мать только беззаботно рассмеялась.

— Ты слишком переживаешь, Эрих. Я посещала Гатта́рию не так часто, и к тому же, лишь на последних месяцах, – ответила она.

— Ну, как знаешь.

Эрих Кастане́да снисходительно покачал головой и открыл дверь своей машины. Он собирался ехать отдельно, позади геофизиков, вместе с сопровождающим его элькса́римом.

— Элькса-индукция возможна на любом сроке беременности, – пробормотал профессор сам себе, включая зажигание.

Никто, кроме элькса́рима, не слышал произнесённой им фразы.

Дорога от исследовательской станции тянулась полоской узкого серпантина, прилегавшей к обрыву гаттари́йского плато. Слева – уходящая вверх отвесная скала, справа – пропасть. Находясь на знакомой трассе, которую им приходилось преодолевать много раз, водители не сразу заметили назревающий обвал. Когда же они услышали грохот и подняли взгляды кверху, огромный валун уже катился по крутой скалистой стене, ускоряясь всё больше…

Страшный удар пришёлся прямо на впереди идущую машину, в которой находились геофизики. Эриху удалось избежать столкновения, резко затормозив свой автомобиль и развернув его поперёк дороги. Но от друзей его фортуна отвернулась. Капот оказался полностью раздавлен, кабину тоже частично придавило каменной глыбой. Выбежав из авто, Эрих сразу кинулся к ней. К счастью, одну из дверей удалось открыть снаружи без особого труда. Похоже, её забыли заблокировать или собирались открыть изнутри непосредственно перед аварией.

— О́рис, вызывай скорую!

В запале швырнув в сторону элькса́рима свой телефон, Кастане́да отнюдь не был уверен, что киборг его поймает. Учёный сосредоточил всё внимание на пострадавшей женщине и попросту не имел возможности продумать это своё действие как следует. «Миранда без сознания, – отметил он про себя. – Хотя бы, она не видит сейчас того, что осталось от Лео…» Признаться, он и сам не решался бросить взгляд на левое сиденье машины, несмотря на собственное кровавое прошлое: водительское место оказалось раздавлено в лепёшку, и было вполне очевидно, что спасать там уже нечего. Женщине досталось немногим меньше, и жизнь пока ещё не покинула её. «Пульс слабый. Возможно, сломан позвоночник… – заключил Эрих, оглядев безжизненно болтавшуюся на груди голову женщины и пощупав её запястье. Затем взгляд его переместился ниже… – У неё маточное кровотечение. Даю девяносто девять из ста за отслойку плаценты». Профессора передёрнуло, и он, напряжённо вздохнув, вытер пот со лба. «Боже правый, здесь хоть кто-нибудь собирается остаться в живых?» Некоторую степень надежды внушал только донёсшийся сзади бесстрастно-отрешённый голос органокиборга, который всё-таки поймал мобильный телефон и как раз исполнял приказ своего хозяина. Воздержавшись от самодеятельности с оказанием помощи пострадавшей, Эрих задумался. «Ближайшая станция скорой помощи – гаттари́йский Медицинский Центр… Туда повезут?» Спасительная сирена раздалась очень скоро.

 Кастане́да напросился в сопровождающие, а потом и в операционную МЦ Гатта́рия. Ему дали доступ как медику, только снабдили стандартным набором из халата, шапочки и бахил. От переживаний Эриха бросило в пот, и рубашка на нём оказалась насквозь мокрой, поэтому переодеваясь, он машинально снял её, заменив на белый халат.

— Не обязательно раздеваться, профессор, – заметил это хирург в предоперационной. – Халат обычно надевается сверху.

— Ох… Я просто употел, – честно признался Кастане́да, и только тогда, окинув взглядом оставшуюся на крючке рубашку, увидел прикреплённый на её рукаве «жучок».

Он был прекрасно осведомлён о нём, но со всей откровенностью, не имел никакого косного умысла избавляться от слежения… до этого момента. И только теперь, заострив внимание на «жучке», решил, что, возможно, оно и к лучшему.

Несмотря на все принятые меры, повреждение нервной системы Миранды оказалось слишком опасным, и её жизненные функции остановились. Медикам не удалось её спасти. Но плод ещё оставался жив, и гаттари́йские врачи проведели экстренное кесарево сечение. Зная о связях и опыте Эриха Кастане́ды, они не стали ему препятствовать: профессор собственноручно принял ребёнка и выполнил работу неонатолога по его обработке и обследованию.

Отправившись вместе с новорождённым за ширму, Эрих сразу же приступил к реанимации. Ребёнок был очень слаб. Хотя и доношенный до зрелости, он сильно пострадал от гипоксии и всё никак не хотел дышать самостоятельно. Но, несмотря на то, что ему довелось испытать, несмотря на то, что родители его уже погибли, жажда жизни не покинула это крохотное тельце. Младенец закричал. Тоненько, как придавленный мышонок. Профессор облегчённо выдохнул, и, вновь подняв глаза, остановил взгляд на приборе, который висел среди прочих на стене за кювезом. Неискушённому взгляду показался бы ничем не примечательным сей приборчик, похожий на карманный фонарь. Однако профессор Кастане́да знал: такого инструмента не встретишь в других родильных отделениях и больницах, помимо МЦ «Гатта́рия». Элькса-тестер.

— Как дела, профессор? – окликнули его из-за ширмы.

— Жить будет. Мальчик, Апгар 2/7, – отозвался Эрих, гипнотизируя прибор на стене.

«Жучок», посредством которого генерал осуществлял за ним слежку, по-прежнему ждал его в предоперационной, прикреплённый к манжете рубашки. Другие медики, похоже, не торопились заглядывать за перегородку. Решившись, Кастане́да схватил элькса-тестер и быстро произвёл измерение.

«Какое же это “нечасто”, Миранда? – произнёс про себя Эрих, глядя на высветившуюся цифру “63”. – Он у тебя самый натуральный па́нта». Сбросив значение, он выключил прибор и повесил его обратно на место. «И генерал ничего об этом не знает», – добавил голос, идущий словно из глубины подсознания. Даже если в помещении были камеры, едва ли они позволили бы разглядеть столь микроскопическое число на крошечном экране, и если он будет вести себя как обычно, не выдавая дрожи в груди…

 Взвесив, измерив и обработав младенца стандартным образом, Эрих вернул его в кювез и занёс данные в регистрационный журнал, старательно выведя в графе «элькса-потенциал» циферку «0».

По настоятельной рекомендации профессора Кастане́ды новорождённый мальчик-сирота был скоренько переведён в другой роддом. Туда, где лучше система выхаживания, где работают более квалифицированные узкие специалисты и где ничего не знают о феномене элькса́рима. Никаких элькса-тестеров на стенах, никаких мистических граф в регистрационных журналах. Никаких «жучков» военных. В переводе не было ничего подозрительного, ведь младенец «оказался естественным», да и мать его не проживала в Гатта́рии. Вот только медицинская карта ребёнка, заведённая ещё в гаттари́йском МЦ, случайно потерялась при перевозке. Что ж, бывает. На новом месте завели другую, с девственно пустой страницей о родителях – ведь их же всё равно нет в живых, и какая теперь разница, кем они были. В конце концов, кто же на глаз отличит новорождённого па́нту от естественного: младенцы – они ведь все одинаковые…

— Я хочу усыновить ребёнка.

Генерал поднял на Кастане́ду взгляд, и в нём читалось столько изумления, будто перед ним по другую сторону стола восседал сам чёрт из преисподней, требуя его грешную душу прямо сейчас, а не его верный учёный.

— Что? Какого ещё ребёнка? У тебя их вон сколько.

— Ты не понял, – Эрих тяжело вздохнул и опустил голову. – Я устал от всего этого. После того, как ты убил мою девушку, у меня никогда больше не было нормальных, человеческих отношений. Никакой семьи… – он сделал паузу, а потом усмехнулся. – Подумай, и я ещё должен просить у тебя разрешения. Разве люди просят разрешения на то, чтобы завести детей? Нет, только я, потому что я твой чёртов раб, а не свободный человек!

— Уйти надумал? – серьёзно спросил генерал, положив на стол шариковую ручку.

— Нет! Я просто хочу испытать хоть что-то человеческое. Не мутантов, не киборгов… Я хочу иметь нормального, естественного ребёнка. Чтобы водить его за руку, учить кататься на велосипеде, плавать и читать по слогам… Чтобы он называл меня «папа», а не «хозяин»! Да кому я это объясняю… – Эрих обречённо махнул рукой на генерала.

— Да понимаю я, не злись, – тот задумчиво почесал щетину на подбородке. – И куда ты денешь этого ребёнка? Хочешь растить его здесь, на базе?

— Нормальному ребёнку на военном объекте делать нечего, – резонно отвечал Эрих. – К тому же, я прекрасно понимаю, что постоянно находиться рядом с ним не смогу при своей занятости. Найму няньку. Разместим его на твоей даче. Так ты не против?

— Чем бы дитя ни тешилось, – равнодушно сказал генерал. – А… на какой даче, ты говоришь?

— На местной. Та, что под горой, ближе всего, и я смогу навещать своего сына, – объяснил Кастанеда.

Генерал приподнял брови.

— Мальчик?.. Так ты уже и кандидата у меня за спиной выбрал, пройдоха?

— Это обыкновенный младенец. Сирота. Кроме того, у бедняги, похоже, серьёзные проблемы со здоровьем вследствие родовой травмы, – признался профессор.

— Со сверхлюдей переключился на инвалида? – усмехнулся военачальник, нацепив снова на нос очки и вернувшись к изучению своих документов. – Шут бы с тобой. Делай, что хочешь. Усыновляй калеку, размещай младенца с нянькой на моей даче. Только не уходи. Ты ведь… никого не обучил пока?

— В смысле… методике? – переспросил Кастане́да.

— Ме-то-ди-ке, – по слогам повторил генерал. – Послушай, Эрих, душа моя. Ты вообще когда-нибудь задумывался о том, кто тебя здесь заменит? Люди не вечны, знаешь ли.

— Обучаю я. У Эйвери неплохо получается, – отозвался учёный.

— Это молоденькая такая девочка? – недоверчиво переспросил генерал.

— Она способная ученица, – парировал Эрих. – Но это непросто, знаешь ли. Кластериза́ция катали́та получается у одного из дюжины. О непосредственном ассистировании элькса-мутаций я вообще молчу. Распознавание каталити́ческих органов в зачаточной стадии требует огромного опыта и мастерства. Микросекционные формы для моделирования деталей имплантов также достаточно сложны в обращении, новичку с ними запросто не сладить. И сейчас ребята ещё очень далеки от самостоятельной работы, я бы не рискнул доверить им кого-то. Даже Эйвери.

Генерал только тяжело вздохнул и отмахнулся в ответ.