Часть первая 
Глава 1. Семейные узы

Потолок в кабинете, выполненный в стиле деконструктивизма, ослеплял множеством точечных светильников. Острые лучики сотни крошечных белых лампочек различных форм и размеров ткали причудливый ажурный узор на глянцевом пластике всех оттенков ночного неба ― от темно-серого до глубокого фиолетового. Отец отчего-то любил звездно-снежный потолок своего кабинета. Давным-давно однокурсники Виктора не преминули бы подшутить над глубоко сокрытой тонкой душой поэта. Но только где они теперь, эти однокурсники... На Виктора потолок навевал только тоску и грустные воспоминания. Он залпом выпил налитый на два пальца виски и потянулся за добавкой.

― Ты много пьешь, ― спокойно сказал отец фразу, повторять которую давно вошло в привычку.

― Не сопьюсь. А сопьюсь ― откачают, ― отмахнулся Виктор, наливая себе еще виски. ― Только не надо начинать об отдыхающей на потомках природе, ― остановил он отца.

Тот отхлебнул из своего бокала, а потом поставил его на причудливый столик— льдинку, мерцающий переливами сиреневой подсветки. Длинные пальцы, на одном из которых красовался толстый фамильный перстень, задумчиво провели по гладкой поверхности, словно смахивая несуществующие пылинки. Молчание затягивалось

― Что тебе от меня надо? ― пошел в атаку Виктор, уже догадываясь об ответе.

― Федор Скоробогатов скончался, ― буркнул отец, устремив взгляд куда-то в стену.

― Спасибо, мне уже доложили. Я слушаю городские новости каждый день, ― Виктор тронул свой смартбар в виде обвившего запястье дракона. ― Бедняга. Ты мог бы его упокоить по-человечески.

― Я не ритуальная служба, ― отрезал отец. ― И я его не убивал. Он разбил себе голову.

― Упал на нож, и так сорок восемь раз, ― хмыкнул Виктор, хотя веселого здесь было мало. Он прекрасно помнил Скоробогатова, своего одногруппника и приятеля, который вечно терял стилус от электронной парты и потом клянчил лекции у всего курса. Низенький коренастый и нескладный, гордящийся своим недюжинным умом, и отдавший концы в неполные тридцать три года. Было в этом что-то символичное.

― Опыт не удался, ― продолжал отец, снова принимаясь за виски. ― Федор успешно зашел под своим аккаунтом, но... Не пришло и минуты, как его выбросило назад. И хуже всего то, что он окончательно и бесповоротно помешался.

― Тебе стоит бросить высокий пост и уйти в поэты воскрешать почти забытое имя предка, ― съязвил Виктор.

― Спятил, если тебе будет угодно. И разбил башку о стену. Не сорок восемь раз, но двадцати ему точно хватило.

Виктор прикончил третий стакан и подался вперед.

― И ты подкинул его на открытое шоссе рядом со старым кладбищем? Жертва автомобильной аварии. ― Он откинулся на спинку кресла. ― А почему ты не выбросил его на проспект или прямо перед зданием корпорации? Зачем было утруждать себя? Великому Роберту Бернсу стали бы задавать вопросы насчет какого-то Феди Скоробогатова из второго уровня допуска?

― Кремация послезавтра, ― проигнорировал отец его вспышку.

― И там соберутся оставшиеся, ― рассмеялся Виктор. ― Еще минута, и я поверю, что ты лично разбил голову Локи, чтобы прибрать к рукам всех.

― Локи? ― приподнял левую бровь отец.

― Имя его персонажа, ― отвернулся Виктор и уперся взглядом в суровое лицо деда, основателя династии, взирающего со старой, еще плоской, фотографии в тусклой рамке. Поистине, кабинет отца просто сборище анахронизмов! И этот проклятый потолок со снежинками. Смотреть на него и вспоминать невыносимо.

― Вот как. Конечно, у вас всех должны были быть игровые имена. И как же ты называл себя?

― Не твое дело, папа, ― хмуро откликнулся Виктор. ― Мог бы сам просмотреть базу тестировщиков. Скажи лучше, как теперь ты намерен продолжать свой... эксперимент?

― Я вижу, мой очередной провал порадовал тебя, ― кивнул отец, рассеяно поглаживая перстень. ― Оставь в покое бутылку, успеешь набраться ночью в очередном логове у дружков. Скоробогатов сам пошел на сотрудничество, я его не заставлял. И других не буду. Только теперь придется искать обходные пути.

― Бог в помощь, папа, ― потянулся Виктор, намеренно лениво зевая и взъерошивая и без того неряшливо рассыпавшиеся по плечам волосы. К бутылке он все-таки не прикасался. Не стоит гневить дражайшего родителя больше необходимого.

Виктор был удовлетворен. После смерти Локи отцу вряд ли удастся уговорить помочь других игроков. А их осталось всего четверо. В том числе и он сам, Виктор, сын, наследник и предполагаемая надежда и опора могущественного Роберта Бернса, главы Корпорации информационных технологий «Мир на ладони».

― Кстати, ― осталось вбить последний гвоздь в гроб чаяний отца, ― ты ведь в курсе, что Жанна уже третью неделю находится в коме. Настоящая авария это тебе не шутки.

Вопросительный взгляд был ему ответом.

― Жанна Нарышкина, она же Лебедева в прошлом. Так что на прощании с Локи у тебя будет всего два шанса. Если, конечно, ты не придумаешь что-нибудь новенькое или не решишься пожертвовать мной.

На этой победной ноте Виктор отсалютовал неподвижному отцу пустым бокалом, покинул неудобное кресло и, отдав короткий приказ, вышел через бесшумно открывшуюся дверь.

Роберт Бернс проводил сына ничего не выражающим взглядом, налил полный бокал виски и залпом выпил его, даже не поморщившись. Он дернул воротничок рубашки и с укоризной посмотрел на портрет отца. Когда тот разрабатывал новую идею, грозившую совершить переворот в мире виртуальных игр, он и не представлял, в какой жир вступит его сын. Обеими ногами.

В кабинете становилось жарко, и Роберт отдал приказ отладить климат-систему.

Третье воскресенье начиналось плохо. Надо было позавтракать, а затем спешить в больницу. Олег высунулся из окна лоджии и посмотрел на внезапно опостылевший зимний город. Люди, бредущие по своим делам, и быстро снующие по проспекту машины с высоты тридцать седьмого этажа казались похожими на деятельных насекомых.

Чашка с кофе, стоящая у локтя, угрожающе накренилась, а затем упала на пол, расплескав остатки коричневой жидкости по новомодному покрытию. Кажется, этот цвет называется античная латунь. Что ж, теперь он соседствует с более темной гаммой.

С серого неба посыпались мелкие снежинки, предвещая сильный снегопад. Любимчику судьбы Олегу Нарышкину скоро должно было исполниться тридцать пять лет. У него было все, что можно пожелать. В детстве ― любящие родители, в юности ― хорошая школа и престижный факультет, после ― доходная интересная работа и самая лучшая на свете женщина… Олег поежился от холода, равнодушно перешагнул лужицу кофе и направился через всю квартиру к входной двери, откуда послышался сигнал, оповещающий о нежданном госте.

«Я должен что-то придумать», ― твердил он себе, отдавая приказ домашней системе открыть двери.

Жена любимчика судьбы ровно три недели назад, прямо под Новый год, попала в автомобильную аварию. Ее вырезали из машины вместе с погибшим водителем. Врачи успели спасти ей жизнь, провели серию операций, но она так и не пришла в себя. «Травматическая кома, вы же понимаете», ― говорили светила медицины, виновато пожимая плечами. Олег убеждал себя, что понимает, однако в глубине души признавался, что лукавит ― у него-то пациенты не умирали.

― Как холодно, ― заметила Марина, появляясь в дверях. ― Я подумала, что тебе пригодится компания. Мне все равно необходимо зайти к шефу насчет работы нового оборудования.

Она разулась, быстрыми шагами прошла на кухню и достала из сумки большую коробку.

― Вот, ― заявила Марина бодрым голосом. ― Презент из десятых рук. Утверждают, что это исключительно свежий яблочный сок. Только что с дерева, как говорится.

Олег хотел заметить, что сегодня семнадцатое января, и яблоки уже успели сбежать с деревьев, но промолчал. Марина замешкалась, выбирая, куда поставить свой трофей ― на обеденном столе возвышался замысловатый карточный домик. Пристроив коробку на раздаточный столик мультиповара, она подошла к лоджии и вручную захлопнула дверь.

― Ты простудишься, ― заявила она и внимательно всмотрелась в его лицо. ― Олег?

― Извини, ― вяло улыбнулся он. ― Утро не задалось. Если ты хочешь поехать со мной к Жанне, то это очень мило с твоей стороны.

Марина шумно выдохнула, заправила за аккуратное ушко прядь волос медового цвета, отдернула коротенький васильковый пиджак и присела на плетеный стул у стола.

― Мило. Полагаю, так говорят твои благодарные пациентки, когда видят в зеркале новый нос или другую часть тела, ― Она снова пристально и уже с тревогой взглянула в лицо друга, и, не дождавшись реакции, продолжила говорить. ― Ты завтракал?

― Кофе, ― Олег кивнул в сторону закрытой двери лоджии, за которой шуршал невзначай запертый робопылесос, и устало прислонился к теплой стене кухни.

Он столько лет знаком с Мариной, что лишние слова ему были не нужны. По крайней мере, он так считал.

― Понятно, ― с очередным вздохом протянула Марина, проследив за его взглядом. ― Олег, послушай... ― Она осеклась.

― Я знаю, ― он кивнул, отстраненно замечая, что их разговор становится похожим на беседу глухого с немым.

Марина смотрела на него снизу вверх, озабоченно наморщив лоб.

― Три недели, ― сказала она. ― Делается все необходимое, физиологические функции мозга восстановлены насколько возможно. Но если пациент не приходит в себя, ты же понимаешь... Олег, это очень тяжело, но тебе следует принять решение. Ни ты, ни Жанна не заслужили такой жизни.

― Я думал о киберсистеме. Но... Жанна придет в ужас, если очнется в механическом теле. Она не вынесет этого. ― Он с трудом удержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу.

― Я понимаю, ― поспешно сказала Марина, складывая руки на коленях, словно школьница. ― Далеко не все способны существовать в киберсистеме. Хотя у нас в отделении есть пациенты, которые вполне довольны своей жизнью. Честно сказать, я бы не смогла.

― Я должен что-то придумать, ― сказал Олег фразу, за последние сутки прочно засевшую у него в голове.

― Тебе необходимо тщательно расспросить ее лечащего врача и заставить выложить всю правду. И после принять решение. ― Она помолчала. ― Если хочешь, я буду рядом. Даже попробую надавить на доктора Жанны, если он вздумает и дальше щадить твои чувства. Кстати, с работой все хорошо?

Олег кивнул и постарался собраться с силами. Он был искренне благодарен Марине за ее поддержку и участие. Все родственники Олега жили или в столице, или на далеком севере, а со старыми приятелями и коллегами он не мог заставить себя обсуждать серьезные проблемы. Ему казалось, что первая же попытка начать разговор приведет к тому, что он еще сильнее ощутит свою беспомощность. Тогда как сам Олег с самого детства усвоил, что не бывает безнадежных ситуаций, даже в самых тяжелых случаях стоит бороться. Вот только этот самый случай настиг его внезапно. И то, что было так кристально ясно в теории, на практике оказалось невероятно сложным.

Дружба Олега и Марины началась с того момента, как доктор Менделеева из отделения кибернейрохирургии застряла на рабочей парковке и не могла выехать, потому что какой-то невежа неудачно поставил небольшой грузовичок. Опаздывавшая на важную встречу, в отчаянии кусающая губы Марина нашла спасителя в лице доктора Нарышкина, который знал хозяина помехи и быстро вызвал его на парковку.

Коллеги познакомились, разговорились и на следующий день встретились в центральном кафе корпорации. С тех пор все, кто видел их рядом, принимали Марину и Олега за счастливую и успешную супружескую пару. Настолько оба они представительно выглядели, были хорошо одеты и так блестяще смотрелись вместе. Однако судьба распорядилась иначе. Через два года после их знакомства Олег женился на Жанне Лебедевой из второго уровня допуска.

― С работой в порядке. Все стараются войти в мое положение, ― ответил Олег и на миг прикрыл глаза. ― Я оденусь, и мы поедем в больницу.

Марина дождалась, пока он повернется к ней спиной, чтобы скрыть тоску в своем взгляде. Тоску, которая появлялась каждый раз, когда их с Олегом разговор шел и прекращался вот так вот бестолково.

Она осторожно потрогала домик, сложенный из старинных, напечатанных на бумаге игральных карт. Олег много лет коллекционировал настольные игры всех времен и народов, и даже обучил Марину некоторым из них. Было очень уютно проводить почти семейные вечера вместе за игрой. Пока не появилась Жанна.

Немногочисленные приятельницы Марины не могли поверить в то, что доктор Нарышкин действительно был настолько слеп все два года и не замечал ее очевидных чувств. Они предполагали, что заносчивый красавчик просто пользуется добротой Марины и уже привык к тому, что она рядом, поддерживает его, помогает ему и никуда не денется. А сама Марина в глубине души нещадно ругала себя за то, что не посчитала нужным сделать первый шаг. Возможно, если бы она призналась в своей влюбленности при первых встречах, все бы повернулось по-другому.

― Ты на машине? ― спросил Олег, появляясь в дверях кухни.

Марина вздрогнула и карточный домик рассыпался. Она виновато улыбнулась Олегу, равнодушно махнувшему рукой, и только сейчас ощутила, как замерзли пальцы.

― Да, я довезу тебя.

Неожиданный сигнал вызова заставил Олега резко остановиться, чуть не споткнувшись на ровном месте. Он выругался про себя, отошел к стене, чтобы не мешать идущим по коридору людям и быстро примагнитил к уху маленький динамик.

― Олег Нарышкин? ― раздался приятный баритон.

― Я слушаю.

― Добрый день, ― казалось, говоривший улыбнулся. ― Вас беспокоит Вольфганг Семенов, старый друг вашей жены Жанны. Мы учились вместе.

Олег тяжело вздохнул.

― Здравствуйте, ― выдавил он.

― О, понимаю, понимаю, ― тут же торопливо сказал собеседник. – Я знаю о несчастье, но, возможно, у меня есть то, что поможет вам.

― Вы врач? ― имя Олегу ни о чем не говорило, хотя казалось смутно знакомым.

― Нет, я актер, довольно известный. Вы ведь видели «Грезы по Клеопатре»? ― Баритон окрасился нотками гордости.

― Неужели Юлий Цезарь? ― не удержался от сарказма Олег, рассеяно окидывая взглядом коридор. Выходящая из лифта медсестра приветливо кивнула ему, придав лицу сочувственное выражение.

У Жанны было множество старых друзей, приятелей и просто знакомых. И от большинства из них Олег успел за три недели получить большую порцию соболезнований. Особенно старались коллеги жены из информационного отдела.

― Нет, Марк Антоний, ― теперь уже с нотками легкого сожаления ответил баритон. ― Для Цезаря я пока молод.

― Поздравляю, ― невпопад брякнул Олег, поскольку по коридору пронесся голос из системы оповещения: «Доктор Нарышкин, пройдите в отделение реабилитации».

― Простите, мне пора.

― Так когда и где мы сможем увидеться?

Олег, направляющийся быстрыми шагами к лифтам, успел уже забыть, что актер вызвался помочь ему.

― Я заканчиваю в семь. В центре подойдет?

― О да, ― согласился баритон. ― Там есть прекрасный ресторанчик «Чары Востока».

― Хорошо. В половине восьмого. До свидания, ― коротко ответил Олег и отключился.

Актер Вольфганг Семенов. Марк Антоний. Если будет свободная минутка, то стоит поискать о нем информацию в сети. Оставалось надеяться, что приятель Жанны не предложит обратиться к народным целителям, хилерам, потомственным ведьмам и прочей нечисти.

В «Чары Востока» Олег явился точно ко времени, полностью уверенный в том, что его визави, как это и положено творческой личности, безнадежно опоздает. Ему пришлось приложить усилия, чтобы скрыть искреннее удивление при виде вальяжно восседающего за столиком молодого человека. К удивлению примешивалась досада, поскольку Олег собирался использовать ожидаемое опоздание для просмотра фильмографии Вольфганга Семенова, чтобы не показать себя полным невеждой. Он старался следить за новинками кино, литературы, музыки и прочих составляющих культурной жизни. Однако Олега больше интересовала его работа. Она и забирала львиную долю времени. Ему даже пришлось оставить кандидатскую диссертацию, на которой настаивал еще научный руководитель в академии, когда выяснилось, что его ожидает хорошая должность в местном филиале Корпорации здравоохранения и медицины «Идеальное здоровье». Жанна всегда посмеивалась над Олегом и называла его «жрецом лазера и кровищи».

― Добрый вечер, ― сказал знакомым баритоном Вольфганг Семенов, смуглый красавчик с густыми темными волосами и выразительными карими глазами. Среди расшитых подушек, непременного атрибута «Чар Востока», он смотрелся органично. Даже лучше, чем в короткой римской тоге на фотографиях в интернете. Хотя профессиональный глаз Олега сразу же распознал хороший солярий и грамотного косметолога.

― Я Олег Нарышкин. Приятно познакомиться, Вольфганг.

― Взаимно, ― расплылся в улыбке тот. ― Желаете кальян?

― Нет. Поужинать и выслушать вас. ― Олег осторожно присел на диван.

Вольфганг Семенов теперь уже понимающе заулыбался, показав безупречные зубы. Похоже, улыбок у него было невероятное множество ― для каждого случая и малейшего оттенка эмоции.

― Понимаю. Обожаю это место, прекрасная атмосфера.

Атмосфера здесь, несомненно, была, с этим Олег не мог спорить. У него в глазах рябило от пестроты оформления, тяжелого запаха благовоний и слишком громких барабанов, в которые били усердные бородатые личности на небольшой сцене.

― Надеюсь, здесь не слишком острое мясо, ― сказал Олег, покосившись на полуодетую официантку, только что принявшую его заказ.

― В меру, ― рассмеялся Вольфганг и, распрямившись, потянулся, а затем снова откинулся на подушки. ― Но сладости выше всякой похвалы.

― Итак, я вас слушаю, ― сказал Олег, рассудив, что пора переходить к делу. Этот «шейх» вел себя так, будто пригласил его на дружескую вечеринку.

В томных глазах Вольфганга мелькнула искра интереса.

― Меня расстроило случившееся с Жанной, ― произнес он. ― Это при том, что на днях кремировали еще одного.

― Кого? ― не понял Олег.

― О, простите, должен пояснить. Видите ли, в университете у нас была небольшая компания. Потом пути разошлись, но мы старались поддерживать общение. Каждый раз, когда я приезжаю в родной город, мы устраиваем что-то вроде посиделок, здесь, в «Чарах Востока». ― Вольфганг небрежно кивнул официантке, принесшей кальян. ― Но в этот раз вместо вечеринки я попал на прощание с Федей Скоробогатовым. Ему уже не поможешь, а вот вашу жену можно и нужно спасти.

― Как? ― наклонился вперед Олег, отодвигая в сторону попавшую под руку подушку. Он смутно вспомнил, что Жанна говорила ему как-то о встрече выпускников. Это было примерно полгода назад, как раз в то время, когда появилась сложная пациентка, и Олег совсем ушел в работу. ― Врач сказал мне, что ей осталось пара недель. Я уже думал о киберсистеме, но…

Вольфганг забулькал кальяном и поморщился.

― В этом есть что-то жуткое. Человек перестает быть человеком. ― Он выдохнул и снова затянулся. ― И становится машиной. В кинематографе был период, когда затрагивали эту тему. Все так мечтали о победе над смертью, что когда добились этого, оказалось, что оно противоречит самой человеческой природе.

Олег подавил желание показательно закатить глаза, поскольку начал сомневаться в том, что этот любитель подушек и кальяна сможет предложить ему что-то серьезное и действенное. Сейчас еще немного покурит, вспомнит пару исторических фактов и поминай, как звали. Неизвестно, что в этом заведении добавляют в кальяны.

― А у вас есть альтернативный вариант?

― Есть. Однако считаю своим долгом предупредить, что вам он может показаться… ― Вольфганг небрежно помахал холеной рукой с маникюром и вызывающе дорогим смартбаром на запястье, ― фантастическим. Как тем прошлым режиссерам.

Олег почувствовал, как в груди похолодело от разочарования. Значит, все-таки колдуны и целители.

― Тем не менее, речь идет о разработке «Мира на ладони», так и не увидевшей свет, ― продолжил Вольфганг, внезапно подался вперед и пристально заглянул Олегу в глаза. ― Поверьте, я знаю, о чем говорю, ― мягко и с некоей долей снисхождения прибавил он.

Олег недоверчиво смотрел на собеседника, который на долю секунды перестал напоминать обкуренного шейха.

― Но откуда… ― Олег закашлялся, а в мозгу молнией мелькнуло понимание. ― Постойте. Вы учились с Жанной на одном факультете?

― Само собой. ― Вольфганг снова откинулся на подушки, затянулся и рассмеялся на изумленный взгляд Олега. ― Так получилось. Я был звездой всех студенческих фестивалей. Соперники факультета рыдали в попытках отнять у нас первые места. Парадокс ― традицией всегда были технические фильмы и постановки, но мы первые подхватили возрождение живого театра и кино. Я получил диплом и в то же лето подал заявку в академию искусств, на актерский.

Вольфганг так бы и продолжил предаваться воспоминаниям, если бы не подошедшая официантка, принесшая Олегу его заказ. Она уставилась на «звезду информационного факультета» круглыми и восторженными глазами. Видимо, в полумраке ресторана она узнала его только сейчас.

― Да, да, все верно. Это я, ― заулыбался ей Вольфганг. – С меня автографы всем вашим подругам, если вы позаботитесь о том, чтобы нас не беспокоили.

Зазвенев многочисленными украшениями, радостная официантка закивала.

― Итак, ― кашлянул Олег, когда она наконец-то расставила тарелки и отошла. Мясо было в меру перченым, а соус изумительным.

― Итак, ― повторил Вольфганг, ― если быть кратким, то много лет назад корпорация «Мир на ладони» разработала игру, которая обещала принести миллиарды. Однако на стадии тестирования выявились некоторые недоработки и проект закрыли. По официальной версии. Но сама игра никуда не делась.

― Игра? – не выдержав, переспросил Олег. Ему снова стало казаться, что он пришел зря.

― Да, с сюжетом и квестами, ― поднял брови Вольфганг.

― Простите, я… ― Олег вздохнул. ― Я никогда этим не увлекался. Мой потолок ― фермы в соцсетях во время ночных смен.

И снова в глазах собеседника проскользнул какой-то непонятный интерес.

― Ничего страшного. В общих чертах, думаю, вы знаете, о чем я говорю. Эта игра была основана на революционных разработках, аналогов которых нет во всем мире. Именно они помогут вернуть Жанну к жизни.

― Ничего не понимаю, ― медленно произнес Олег. ― И, если честно, склонен думать, что вы меня разыгрывайте.

К черту вежливость! Этот актер-программист принимает его за полного идиота.

― А я предупреждал вас, ― покачал головой Вольфганг. ― К сожалению, подробно рассказать о разработке я не могу. Достаточно того, что прозвучал один из величайших секретов корпорации. Но я знаю, где найти человека, от которого можно узнать остальное. Все зависит от того, насколько вы желаете, чтобы Жанна жила.

― Человека, ― протянул Олег, которому собеседник окончательно перестал казаться дурашливым и обкуренным. ― И кто же он, раз ему понадобился посредник?

― Мой старый приятель, который по понятным причинам не может связаться с вами напрямую.

Олег раздраженно вздохнул и уставился на сцену, где теперь рядом с бородатыми музыкантами танцевала девушка с аппетитными формами в ярком костюме. На что намекает Вольфганг, было понятно ― в их развеселую студенческую компанию затесалась какая-то шишка из «Мира на ладони». Или непосредственный разработчик этого секретного проекта. Если проект существовал, конечно. В любом случае, если Олег согласится на риск, то придется сунуть нос в дела одной из самых влиятельных корпораций страны. Негласного конкурента «родного» «Идеального здоровья» Олега. Интересно, что бы на это сказала Марина, которая сама периодически работала с засекреченными проектами.

Вольфганг тем временем достал ручку и взял со столика салфетку. И именно это окончательно убедило Олега согласиться, по крайней мере, на встречу с неизвестным ему человеком. Просто так никто не стал бы доверять информацию исключительно бумажному носителю.

― Хорошо, ― хрипло произнес Олег и поспешно запил застрявший в горле кусок ледяным шербетом. ― Пишите, как его найти.

Олег первым покинул ресторан «Чары Востока», а его известный собеседник еще долго сидел среди расшитых подушек, наслаждаясь танцами, спокойствием и кальяном. Когда музыка затихла, и посетители стали расходиться, Вольфганг заказал себе такси и, в ожидании, активировал вызов. Ответили сразу же.

― Привет, ты по делу?

― Привет, Бард. Я сегодня виделся с нашим доктором, так что жди ― в ближайшее время он найдет тебя.

― Надеюсь, ты не выложил ему всю подноготную? ― раздалось в ответ.

― За кого ты меня принимаешь? Все, как договаривались.

― Кто тебя знает. Ты сам где?

― В «Чарах». И вряд ли бы стал болтать здесь лишнее. Кстати, с тебя причитается.

― Будь щедрым, Билли.

― Как только стану миллиардером, ― рассмеялся Вольфганг старой студенческой присказке.

― Сочтемся, Серый, ― судя по звуку, собеседник сделал большой глоток.

― Счастливо, Бард. Не пропадай.

Вольфганг отключился и подумал о том, что тоже хорошо было бы выпить. Но выкуренный кальян, увы, исключал такую возможность. Вольфганг заботился о своем здоровье.

Подходя к толпе протестующих, Олег чувствовал себя глупо. Впрочем, толпа была жиденькая, не агрессивная, больше похожая на праздно шатающихся в выходной день компании. Пара полицейских неподалеку со скучающим видом попивали кофе, дышали на замерзшие ладони, изредка косясь в сторону людей с плакатами. «Не допустим уничтожения памятника!», «Северный мост ― реликвия народа!», «Прочь руки от истории города!» ― гласили они. Олег замедлил шаг, выискивая глазами нужного ему человека. Ну, в самом деле, не зря же он взял лишний выходной день?

Протестующие тоже стали посматривать на хорошо одетого человека, проявляющего к ним явный интерес. Олег передернул плечами, на всякий случай убедился, что полицейские на месте, и смело двинулся вперед.

Примерно год назад городские власти приняли решение снести старый мост и провести новую наземную линию метрополитена. Их желание облагодетельствовать жителей встретило предсказуемую волну протеста отдельных групп населения, считающих своим долгом встречать в штыки любую инициативу чиновников. Как высказывался один популярный писатель, вовсе не за тем, чтобы отстоять справедливость, а просто занять свое свободное время, коего имелось в достатке. Соорудив огромные плакаты, борцы за исторический памятник выходили к нему каждый день, как на работу, мешая движению транспорта и засоряя улицу остатками своей, так сказать, жизнедеятельности. Их не останавливал даже пятнадцатиградусный мороз, вполне ожидаемый для января месяца.

― Вы меня ищете? ― раздался голос за спиной Олега.

Улыбаясь уголком рта, на него пристально смотрел человек среднего роста, одетый в темную замызганную кожаную куртку, висящие мешком джинсы и неожиданно добротные зимние кроссовки на толстой подошве. Его не первой свежести длинные русые волосы были стянуты в хвост на затылке, уши, в левом из которых красовалась серьга в виде кольца, покраснели, а подбородок украшала недельная щетина. Олег вспомнил описание, полученное от Вольфганга, и тоскливо про себя вздохнул.

― Вы Бард? ― на всякий случай уточнил он. Существовала все-таки возможность, что он ошибся, и судьба ему приготовила кого-нибудь почище.

― Он самый, ― второй уголок рта дернулся, и на его лице расплылась теперь уже полноценная улыбка. Зубы были ровные и белые. ― А вы Олег Нарышкин, муж Жанны, ― Это был не вопрос, а утверждение.

― Вольфганг Семенов утверждает, что у вас есть для меня информация, ― сухо сказал Олег.

― По вашему тону слышу, что вы ему не поверили, ― засмеялся неряшливый человек с прозвищем Бард. ― Давайте отойдем. ― И он кивнул в самый центр гудящей толпы.

― Вы шутите? ― изумился Олег, но перехватив брошенный на него предупреждающий взгляд, замолчал и последовал за провожатым.

Бард сел на бетонное основание второго этажа моста, предварительно смахнув оттуда мусор, вытянул ноги и похлопал рядом с собой. Олег поморщился.

― Понятно. Эй, ты! ― Бард кинул небольшим снежком в стоящего недалеко человека бомжеватого вида. ― Одолжи свой маленький плакат на время. С меня бутылка.

Мужик, вытирая нос рукавом, бросил небольшую картонку с надписями, которую Бард ловко поймал и положил на грязный бетон.

― Присаживайтесь, доктор, и простите, что не предлагаю вам кресло.

«Убери грязные руки от памятника культуры!» ― грозился плакат.

Олег осторожно присел, искренне надеясь, что не подцепит чесотку, лишай или еще что похуже.

― Выпьете или желаете закурить? ― вежливо осведомился Бард.

― Нет, спасибо.

― А я, пожалуй, буду и то, и другое, ― заявил Бард, вытаскивая из-за пазухи толстенную сигару. Олег наблюдал за тем, как он откусывает кончик маленькой гильотинкой и неспешно раскуривает сигару от дешевенькой зажигалки, потом достает из кармана фляжку и делает глоток. Вокруг них ходили и громко разговаривали протестующие, периодически ругаясь друг на друга.

― Адрес запомните на память? ― спросил Бард, убирая с лица улыбку.

Вот как. Значит, на этом этапе уже и бумаге не доверяли. Олег выслушал, несколько раз проговорил про себя и кивнул.

― Надо ли спрашивать, что нам грозит, если кто-нибудь узнает? ― уточнил он, не вдаваясь в расспросы и подробности. Было ясно, что и на этой встрече он ничего не узнает.

― Надеюсь, что ничего. В прошлый раз я отделался выговором и урезанием месячного содержания. ― Бард снова глотнул из фляжки. ― Впрочем, с тех пор прошло много лет.

Да кто же он такой, черт его побери? Олег вспомнил слова Вольфганга о студенческой компании Жанны, белые ровные зубы собеседника и мелькнувшую наклейку с маркой сигары. Похоже, что уважаемый доктор попал в зыбучие пески, которые с каждым шагом утягивали его все глубже и глубже. Олег прикрыл глаза и напомнил себе, что спасение жизни никогда не давалось легко.

― Расселись тут, здесь вам не тусняк! ― Кто-то споткнулся о ноги Олега и громко выругался.

― Еще какой тусняк, ― возразил Бард. ― Что не нравится ― иди к тем товарищам. ― И он кивнул на полицейских.

― Будешь гавкать, тебя им сдам, ― не унимался скандалист.

Олег вскинул глаза и увидел тощее существо непонятного пола в чем-то, похожем на фуфайку, и темной обтягивающей шапочке.

― Гавкают собаки, ― спокойно возразил Бард. ― Вали отсюда, дядя, приставай к кому другому.

Олег заметил, как глаза существа, пол которого с легкостью определил собеседник, налились кровью.

― Может, нам… ― начал Олег, поднимаясь на ноги.

― Успокойтесь, доктор, эти возможные переломы не по вашей части, ― улыбнулся снизу ему Бард, зажимая в зубах сигару. ― Вам пора идти, до встречи.

Олег с сомнением оглядел его макушку с нечесаными волосами.

― Как знаете.

― А ну встань, мелочь трусливая! ― заорало агрессивное существо, наступая на них.

― Ты ори-то потише, ― раздался сбоку низкий голос. ― Разворачивайся и топай, пока цел.

Сзади, как из-под земли, появились два человека внушительной комплекции в темных куртках, из-под которых виднелись строгие черные костюмные брюки и аккуратные ботинки. У одного мужчины была совершенно квадратная боксерская челюсть и тщательно выбритая голова, которую он не боялся простудить, а другой сверкал белозубой улыбкой на темном лице, выдающем его африканских предков. На его голове красовалась большая меховая шапка.

Существо в фуфайке кинуло на парочку беглый взгляд, сплюнуло и поспешно смешалось с толпой.

― Все в порядке, ребята, ― с досадой сказал Бард. ― Или вы считаете, что оно бы меня убило?

Олег счел конфликт исчерпанным и удалился почти по-английски, чуть кивнув Барду и его неожиданным спутникам. Телохранители?

— Вам принести горячего чаю, Виктор Робертович? ― успел услышать Олег.

— С лимоном, ― прибавил уже знакомый низкий голос.

Ответа загадочного Барда Олег уже не слышал. Он еще раз прокрутил в голове названный адрес, приметы и постарался запомнить имя своего нового знакомого. Забравшись в приятно теплый автомобиль, Олег активировал смартбар и быстро задал поиск по словам «Мир на ладони» и «Виктор Робертович».

Марина нерешительно остановилась у панели-администратора и рассеянно огляделась. Вокруг никого не было, в столь раннее время к больным редко приходили посетители. К слову сказать, Марина сама не понимала, что ее привело сюда. Проснувшись с утра, она, повинуясь непонятному порыву, купила свежих цветов по дороге на работу и вместо того, чтобы направиться в свое отделение, завернула в травматологию.

― Доброе утро. Пожалуйста, назовите цель посещения, имя больного, к которому вы идете, и свое имя, ― произнес вежливый голос панели-администратора. ― Если вы сотрудник «Идеального здоровья», поднесите документ к считывающему устройству.

― Дружеский визит. Жанна Нарышкина, восьмая палата. Доктор Марина Андреевна Менделеева.

В ответ на поднесенную руку со смартбаром панель пискнула.

― Третий уровень допуска с подпиской. Проходите.

Марина навещала Жанну всего пару раз и всегда приходила с Олегом, упорно убеждая себя в том, что обязана поддержать близкого человека в его несчастье. И оба раза корила себя за облегчение, которое она испытывала, убедившись, что состояние Жанны осталось прежним.

В палате было тихо, светло и пахло больничными кондиционерами, которые часто заправляли освежителями с ароматом «водный бриз». Марина положила букет на столик, взяла вазу с цветами, уже завядшими, и пошла в туалетную комнату, чтобы выбросить их и заменить воду. Вернувшись, она поставила замерзшие гвоздики в вазу, удовлетворенно оглядела плоды своих трудов и присела на стул у кровати, только сейчас посмотрев на человека, которого пришла навестить. Бледное безжизненное лицо, безвольно лежащие по бокам от туловища руки… Именно что туловища. Жизнь уже почти покинула эту оболочку несмотря на то, что приборы упорно показывали обратное.

― Доброе утро, Жанна. Сомневаюсь, что ты способна слышать меня, но разговаривать сама с собой я не умею.

Марина наморщила лоб и внимательно всмотрелась в приборы.

― Знаешь, если произойдет чудо, и ты очнешься, то твой мозг все равно уже подвергся необратимым изменениям. Выражаясь кухонным языком, ты останешься идиоткой. И киберсистема тебя не выручит. ― Она помолчала. – Ты можешь не верить, но мне действительно жаль. Олег был так счастлив, когда вы поженились. И как бы я ни страдала на вашей свадьбе, его сияющие глаза утешали меня. Но теперь они потухли. Он не заслужил этого. Как и того, чтобы посвятить жизнь безнадежно больной жене, полутрупу с поврежденным мозгом. А знаешь, что самое печальное? Олег не потребует развода. Для него это будет равносильно предательству.

Марина откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и усмехнулась.

― Наша история стара, как мир, ― продолжала она. ― Две женщины и один мужчина. Только ты почти мертва, а я жива. И Олег жив. Для нас всех было бы лучше, если бы ты умерла. Мы бы погоревали и продолжили жить дальше. ― Марина глубоко вздохнула, расправила плечи и с наслаждением потянулась. Она с удивлением отметила, как ей становится все легче и легче. ― Наверное, ты считаешь, что я чудовище. Приличному человеку, а тем более врачу, не к лицу говорить подобные вещи. Но я слишком долго молчала.

В одном были правы эскулапы душ людских, называющие себя психологами. Иногда от стресса можно избавиться, всего лишь высказав вслух долго мучавшие тебя мысли.

― Когда ты появилась в нашей с Олегом жизни, я сильно удивилась. Впрочем, нет, не было никакой «нашей жизни». Я ее придумала. В том, что Олег не знал о моих чувствах, виновата только я. Если бы он отверг меня, и то было бы легче. Так вот, дорогая Жанна. ― Марина наклонилась к ней ближе, всматриваясь в бледное лицо. ― Вы с Олегом словно небо и земля. Твой образ жизни, твои манеры, знакомства, даже стиль одежды всегда кричали о том, как вы не подходите друг другу. Господам психологам следует тщательнее изучать человеческую природу. За последние пятьдесят лет клиническая медицина шагнула далеко вперед, а они все болтовней занимаются. Впрочем, неважно, какая биохимия виновна в вашем с Олегом романе и скоропостижной свадьбе. Важно только то, что мы имеем сейчас. Ты должна уйти, Жанна, как порядочный и, я уверена, понимающий человек. Уйти и освободить Олега от тяжкой ноши. Иначе, я боюсь, он попытается перевернуть мир в поисках твоего спасения и влипнет в неприятности. Он плохо спит, и это может отразиться на работе. А вчера снова сказал мне, что нашел человека, способного помочь. Очередное светило медицины, вероятно, выписанное из-за границы и стоящее много денег. В побеге за призраками твоего выздоровления он потеряет все, что имеет. Уверена, ты не хочешь этого так же, как и я.

Марина моргнула и замолчала. Ей показалось, что уголки губ Жанны дернулись, как будто смертельно больная женщина смеялась над бессильными уговорами своей соперницы. Но, приглядевшись, Марина поняла, что это или воображение, или обычные судороги лицевых мышц. Часы на приборах напомнили ей, что пора на работу в свое отделение. Внезапно ей стало гадко от того, что она здесь наговорила. Она же не такой человек.

Марина порывисто встала со стула и открыла рот, чтобы попрощаться, но так застыла, услышав посторонний звук из туалетной комнаты. Как будто что-то упало. Не успела она опомниться, как дверь распахнулась.

― Ну и ну, ― насмешливо произнес одетый в серый комбинезон крепкий мужчина средних лет. Его смартбар был больше похож на боевой наруч, чем на браслет, а на поясе болтались всевозможные гаджеты. ― Говорила мне жена, что рядом с мужем Жанки завелась змеюка, а я не верил. А зря.

― Извините, ― подняла брови Марина. ― Я вас не знаю.

Она была уверена, что в туалетной комнате пусто. Откуда же взялся этот странный тип, судя по виду, из технического отдела? Прятался? Но зачем?

― Конечно, не знаете, ― усмехнулся человек. ― Среди моих знакомых змей подколодных нет.

― Не желаю вас больше слушать, ― заявила Марина и почти бегом направилась к выходу, неловко споткнувшись под насмешливым взглядом.

Она вихрем пронеслась по коридору, забежала в свой кабинет, прислонилась к двери и перевела дыхание. Рабочий день начинался скверно. И зачем она только пошла к Жанне? В душе клокотала злость на свою несдержанность. Марина стукнула кулаком по двери и третий раз за это утро вздрогнула от неожиданности.

― Кхм… Марина Андреевна, вы хорошо себя чувствуйте? ― осведомился вежливый голос.

У стола, в кресле для посетителей, сидел пациент.

― Обычно я задаю такой вопрос, ― грустно улыбнулась доктор Менделеева и поправила нежно-голубую прядку надо лбом, красиво оттенявшую медовый цвет ее волос.

Почему-то посещения именно этого человека всегда успокаивали. Хотя от человека у него остался только мозг.

― Простите, что не дождался в приемной. Но меня уверили, что вы сильно не задержитесь, вот я и решил подождать в кабинете. ― Интонации говорили о том, что собеседник тоже любезно улыбается, хотя его лицо было скрыто маской. Сегодня он явился в золотистой венецианской вольто без изысков, вероятно, вняв просьбам Марины перестать шокировать обслуживающий персонал.

― Это вы меня простите, Леонид Сергеевич. ― Марина уже пришла в себя. ― Обычно я не заставляю ждать пациентов.

Она прошла к столу и села в привычное удобное кресло.

― Если не произойдет чего-то необычного, да? ― взмахнул пальцами механической руки визитер.

Марина внимательно посмотрела на него и покачала головой.

― Вы, как всегда, правы. Утро не задалось.

― Поверьте, Марина Андреевна, я обращал внимание на личные и мелкие служебные неурядицы ровно до одного случая. Когда вынужден был месяц просидеть в подвале на воде и сухарях. И это под угрозой обнаружения, немедленной ликвидации и, соответственно, провала всего… проекта. После я неоднократно попадал и в худшие ситуации, но тот, первый раз, мне запомнился особенно. Видите ли, я всегда не любил крыс, до фобии.

О своем давнем пациенте Марина знала немного. Леонид Сергеевич Платов был одним из первых людей, которые согласились на тогда еще экспериментальную операцию по пересадке мозга в киберсистему двенадцать лет назад. Четверо были больны неизлечимыми заболеваниями, а Платов считал болезнью старость. Рожденный еще в прошлом веке, закончивший Высшую академию внешней разведки, которая в его время носила более скромное название Института КГБ, начавший свою карьеру в период краха Советского Союза, побывавший во многих горячих точках и общавшийся с такими чинами государств, о которых и генеральный директор «Идеального здоровья» слышал лишь в новостях, Леонид Сергеевич не мог смириться с тем, что его тело одряхлело. Из пяти человек трое не выдержали существования в виде машины и решились на эвтаназию, а двое продолжали благополучно жить и по сей день.

Сейчас кибернейрохирургия шагнула далеко вперед, но неутешительная статистика сохранилась. Порядка сорока процентов успешно прошедших операцию людей психологически не смогли приспособиться к новой жизни. Это влияло на общественное мнение, и пока немногие смертельно больные решались на пересадку. Возможно, через некоторое время, когда изменится менталитет и восприятие киборогов как членов общества станет обыденным, психологическая травма исчезнет. Пока же большей частью коллеги Марины занимались киберпротезированием, а пациентов, подобных Леониду Сергеевичу, было едва два десятка на весь филиал.

Три года назад Платова закрепили за доктором Менделеевой, и тот исправно проходил плановые обследования. В основном, за тем, чтобы проверить состояние безотказного и, с его точки зрения, прекрасного механического организма и встроить в него последние технические новинки, которые производила стремительно развивающаяся индустрия киберпротезирования.

― Спасибо за совет, Леонид Сергеевич, ― ответила Марина, поднимаясь с кресла. ― Мы часто не ценим то, что имеем. Не буду вас задерживать, пройдемте в лабораторию.

― Я прекрасно себя чувствую, ― проговорил бывший разведчик, бесшумно ступая позади. Насчет бывшего, впрочем, Марина сильно сомневалась. Этот ходячий учебник истории мог еще принести немалую пользу. Но о таких делах с пациентами беседовать не принято.

― Мы проверим систему рециркуляции и уровень кислорода в питательной жидкости, ― сказала Марина, указывая Платову на глубокое кресло с высокой спинкой.

― О единственном живом органе приходится заботиться, ― проворчал пациент, скидывая бесформенный балахон и устраиваясь поудобнее, скорее по привычке.

Его сделанное в основном из сверхпрочных композитов тело давно забыло подобные заботы. Многие киборги старались сохранять человекоподобную фигуру, но Леонид Сергеевич предпочитал удобство и функциональность внешнему виду. К тому же ему явно доставляло удовольствие эпатировать окружающих причудливыми масками и нарядами.

― Я тут слышал, Марина Андреевна, что городские власти снова собираются протолкнуть закон об увеличении квартплаты для таких, как я. Такое впечатление, что у них полгорода бессмертных. ― В голосе Платова слышался откровенный смех.

― Уверена, вам ничего не грозит, Леонид Сергеевич, ― улыбнулась Марина. ― Ущемлять материально такого человека, как вы, просто позор. Наоборот, им следует подать прошение об увеличении вашей офицерской пенсии.

― Они скорее добровольно уйдут в отставку. ― Платов развел руки, облегчая доктору доступ к грудной клетке. ― Я вам говорил, что они мне заявили в прошлый раз?

Иногда слова Леонида Сергеевича походили на обычное стариковское брюзжание, и Марина заслушивалась настолько, что начинала верить. Было ли это способом маскировки и введения в заблуждение, или мозг разведчика не чужд возрастным причудам, доктор Менделеева так и не смогла понять.

― Уууубью!!! ― раздался вопль, за которым последовал вполне характерный для ситуации грохот. Однако сейчас, вопреки всему негативному семейному опыту, накопленному человечеством тысячелетиями, жертвой оказался сам тиран и агрессор. Он поскользнулся на брошенном кем-то из детей огрызке яблока и растянулся на грязном полу, нелепо взбрыкнул ногами. Пару минут он барахтался, стараясь собрать конечности, словно гигантский жук, потом постепенно затих, и вскоре неразборчивые ругательства перешли в громкий и заливистый храп.

Олег вопросительно посмотрел на хозяйку квартиры.

― До утра будет дрыхнуть, ― кивнула она и направилась к кухне, куда они так и не дошли. Похоже, позаботиться о пьяном валяющемся на полу муже не входило в ее планы.

Олег пошел за хозяйкой, стараясь не наступать на разбросанные по коридору детские игрушки. И, самое главное, не показать свое отношение к происходящему.

― Простите, я пришел рано. Мне было назначено на десять. ― Он осмотрел убогую кухоньку, оснащенную самой примитивной поварской системой. Наверное, их устанавливали в домах лет тридцать назад.

― Бард все равно опоздает, ― беспечно махнула рукой хозяйка, указывая гостю на стул, с которого предварительно убрала какое-то мелкое животное, похожее на морскую свинку.

― Кхм... ― Олег прокашлялся и осторожно присел. ― Скажите, Тамара, а Бард ― ваш друг?

― Когда-то был. Мы учились вместе в университете. ― Женщина, совершенно не похожая на носительницу гордого южного имени, подняла на гостя светло-серые глаза. ― После наши пути разошлись. Так, списываемся иногда.

― Мааам! ― вопль вбежавшего на кухню ребенка едва не заставил подпрыгнуть задумавшегося Олега. ― Костя не дает мне смотреть мультики!

― Смотрите по очереди, ― устало ответила мать.

― Ну а я что буду тогда делать? ― заныла девочка, топнув ногой.

― Сидеть тихо. Или папа проснется.

Восставший папа был сильным аргументом для ребенка. Девочка испуганно расширила глаза, взмахнула светлыми косичками и убежала. На гостя она не обратила внимания.

― Я не закончила университет, потому что к последнему курсу была беременна, ― продолжала прерванную беседу Тамара. ― Отец ребенка сбежал, поэтому мне пришлось тяжко. Потом появился Юрка. Он не всегда был таким. И у нас родился еще ребенок, и еще... На нормальную работу устроиться не получилось. Вот и живем теперь в портовом районе в квартире моего покойного дедушки. Хорошо старшего сына мама забрала на пару дней, иначе бы здесь очень громко было.

Рассказ был краткий, сдержанный и многое объяснял. Например, то, почему бывшая студентка факультета информационных технологий прозябала в порту с каким-то подзаборным пьяницей, по недоразумению оказавшимся ее законным мужем. Их когда-то связывала большая любовь? Или любовь к детям заменила Тамаре все, даже нормальное человеческое общение? Вряд ли тело, валяющееся на полу в коридоре, годилось для интеллектуальных бесед за семейным ужином. Олег ободряюще улыбнулся и пожелал проклятому Барду появиться побыстрее, потому что уже не знал, как вести себя с хозяйкой. Ничего не скажешь ― конспиративная квартира.

Словно в ответ на молитвы Олега в коридоре раздался скрип двери, шум шагов, и Тамара сердито дернула головой.

― Опять забыла дверь закрыть из-за этого алкаша. Бард, это ты? ― крикнула она. ― Проходи на кухню. И на Юрку не наступи, а то проснется.

― Ничего, мы ему поможем заснуть обратно, ― раздался знакомый низкий голос. Перед мысленным взором Олега пронеслись квадратная челюсть и лысая башка.

― Ребята, вы можете быть свободны. Увидимся утром, ― сказал голос Барда. ― Или вы всерьез считаете, что я не смогу защититься вот от этого?

Раздался какой-то шум.

― Как убитый, ― произнес кто-то, и Олег представил белозубую улыбку и курчавые волосы. ― Как бы не помер.

― Он последний месяц так почти каждый день, ― крикнула Тамара. ― И пока на тот свет не собирается.

В коридоре еще немного потоптались, буркнули «спокойной ночи, Виктор Робертович» и мягко хлопнули входной дверью.

― Повезло, что твой благоверный лыка не вяжет. ― На кухне появился Бард в растянутом свитере омерзительного коричневого цвета, надетым под темный комбинезон. На шее висел колючий на вид серый шарф. ― Добрый вечер, док, ― подмигнул он Олегу, словно старому знакомому.

Возмущаться было бессмысленно. К тому же всемогущий Бард мог обидеться и попросту отказаться иметь с ним дальше дело. Олег вежливо поздоровался в ответ, твердо решив не уподобляться собеседнику и, главное, не дать сбить себя с толку.

― Томка, вы уже познакомились? ― продолжал Бард, присаживаясь на край заваленного тряпками табурета и подхватывая с пола морскую свинку. ― Это муж Жанны.

― Я догадалась. Она приглашала меня на свадьбу. Но не получилось.

Олег почувствовал поднимающееся в нем раздражение. Для всех этих людей, начиная от блестящего актера и заканчивая изможденной женой портового алкоголика, он был не доктором Олегом Нарышкиным, третьего уровня допуска «Идеального здоровья», а просто «мужем Жанны». Зачем вообще Барду и остальной их шайке для спасения Жанны понадобился Олег? Только из вежливости?

Олег отогнал неприятные мысли и прочистил горло.

― Мы будем работать здесь? ― холодно осведомился он.

― Что? ― удивился Бард, сажая на стол домашнего грызуна. – Нет, Тома сейчас нальет нам выпить, и мы поедем. Вы же на машине, док?

Тамара поджала губы.

― У меня только чай, ― опередила она вопросы Олега.

― Тогда налью я, ― ничуть не огорчился Бард и достал из кармана свою фляжку.

― И выпьешь тоже ты, — закачала головой Тамара. ― Му... Доктор за рулем, а у меня в семье Юрка пьет за двоих.

Бард пожал плечами и спрятал фляжку.

― Тогда обойдемся пока без дружеской попойки.

Сидя в машине, Олег ждал, пока его попутчик попрощается с хозяйкой квартиры. Перспектива ехать куда-то на ночь глядя не радовала Олега, тем более что завтра предстояли две плановые операции. Прибыв по адресу, продиктованному ему на пикете у моста, он ожидал решить все в короткие сроки и в указанном месте.

― Теперь можно трогаться. ― В плавно поднявшуюся дверь автомобиля запрыгнул Бард, ежась от мороза снаружи. ― Ох, и пришлось побегать сегодня.

― И куда мы едем? ― холодно спросил Олег, нисколько не сочувствуя несчастьям собеседника и не желая ничего о них знать. Достаточно было того, что сам себя он чувствовал дураком и таксистом.

― В главный офис «Мира на ладони», ― заявил Бард, ловко перебираясь зачем-то на заднее сиденье. ― Думаю, адрес не нужен.

Острые башенки здания корпорации терялись в круговерти снегопада, разукрашенного ночной подсветкой. Сооружение напоминало сказочный замок. Олегу же сейчас казалось, что оно нависает над городом подобно жирному пауку, вольготно развалившемуся в своей паутине. Подъехав к внешнему периметру, обнесенному причудливой чугунной решеткой, Олег невольно замедлил скорость.

― После следующего поворота будет первый пост охраны, ― подал голос Бард. ― Я пригнусь, а ты спокойно позволишь проверить свои документы.

― Что? Так просто? ― удивился Олег, мимоходом отмечая про себя, что не припоминает, когда это они с собеседником успели перейти на «ты».

― Тс-с-с, ― зашипел сзади Бард.

Голографический шлагбаум тускло мерцал в свете фонарей. Олег остановил машину, опустил стекло, высунул левую руку наружу и с сильно бьющимся сердцем ожидал, пока к нему подойдут.

Охранник поднес к смартбару Олега считывающее устройство.

― Нарышкин Олег Александрович. ― Он искренне надеялся, что его голос звучит ровно и спокойно. Сердце билось уже где-то в пятках.

Охранник удовлетворенно кивнул.

― Все в порядке. Проезжайте на гостевую парковку, Олег Александрович.

Как будто премьер-министра встречает. Еще бы руку к козырьку приставил. Олег коротко выдохнул и, стараясь не оборачиваться назад, проехал через ставший прозрачным шлагбаум.

Парковка выглядела почти так же, как в «Идеальном здоровье». Только панель-администратор находилась за стеклянной стенкой, и рядом с ней располагался небольшой столик, похожий на барную стойку, за которым находилась ярко накрашенная блондинка. Олег оглянулся, намереваясь спросить, что дальше, и оторопел ― на заднем сиденье никого не было. Внезапно кусок обивки зашевелился, обретая черты человеческой фигуры.

― Выходи и веди себя естественно, ― быстро сказал Бард и хихикнул, глядя на побледневшее лицо Олега. ― Тебе скажут, куда идти. Машину не блокируй, здесь ее вряд ли угонят.

Чувствуя, как непослушно двигаются ноги, Олег, шагая, словно разумный робот из старого фильма, прошествовал к администратору. Наверно, Бард применил новейшую маскировку, о которой недавно сообщали в новостях. Ничего необычного для такого человека, как он. Олег постарался взять себя в руки и перестать дрожать, как кролик.

― Добрый вечер, ― дежурно улыбнулась девица, одетая в очень короткий топ и совсем уж короткую юбку. ― Пожалуйста, поднесите документы к панели.

Панель-администратор здесь отличалась молчаливостью. Она милостиво пискнула, и девушка, кинув на нее взгляд, заулыбалась еще шире.

― Вам нужен правый лифт, двенадцатый этаж, офис двадцать девять. Прошу вас, Олег Александрович.

Стараясь не поморщиться под цепким взглядом полуодетой дамы, гость корпорации вернул улыбку и, все еще ощущая себя роботом, послушно направился к лифту.

Двери кабины открылись на двенадцатом этаже. Двинувшегося было вперед Олега едва не сбил с ног невесть как очутившийся здесь Бард и затолкал обратно в лифт. Его пальцы проворно пробежали по панели и коснулись одной из многочисленных нижних кнопок, на которой, как показалось Олегу, засветилась цифра «-3». Понятно, они едут на нижние этажи. Видимо, инсценировка с прохождением начального этапа закончилась, и теперь они направляются непосредственно в нужное место. По лицу Барда было понятно, что спрашивать сейчас о чем-то бесполезно.

― Придется забрать у тебя смартбар, док, ― внезапно заговорил он, протягивая руку. ― Не волнуйся, верну. Только мы в здании корпорации и на нелегальном положении. Я не имею права водить тебя здесь с гаджетом. Сам понимаешь, вопрос безопасности.

Олег молча расстегнул браслет и подал Барду.

― Я переведу его в спящий режим. Надеюсь, ты не носишь с собой дополнительные записывающие устройства. ― И он подмигнул растерявшемуся Олегу.

На нужном этаже они вышли, прошли по широкому тускло освещенному коридору и оказались перед массивной дверью. Олег наблюдал, как его сопровождающий на секунду неподвижно замер, его лицо осветила короткая зеленая вспышка, и дверь медленно отошла в сторону. Следующий коридор был таким же сумрачным и безлюдным. В конце виднелся еще один лифт.

«Если он сейчас стукнет меня по голове, то тело никогда не найдут», ― промелькнула мысль, когда Бард пропустил его в кабину. В этом лифте не было привычной панели. Бард снова пристально посмотрел в стену, последовала еще одна зеленая вспышка.

― Минус восьмой, ― тихо, но четко произнес Бард.

«Точно. Никогда», ― снова подумал Олег.

В «Идеальном здоровье», разумеется, тоже существовала система уровней допуска. И, например, Марина, имея третий уровень с подпиской, теоретически могла использовать идентификацию личности по костям черепа и скану сетчатки глаза. Но существовали ли там такие подземные лабиринты? Руки Олега внезапно стали влажными, а по спине потекли струйки пота. Он так и не снял верхнюю одежду.

Лифт с тихим шуршанием открыл двери, выпуская пассажиров в очередной коридор. Олег уже не пытался запомнить направление и повороты. В любом случае, сам он отсюда не выберется.

У последней двери Бард задержался дольше всего, колдуя над смартбаром на запястье. Причем другим, не тем, какой был у него, когда они были у Тамары. Дверь казалась массивной, выполненной из какого-то странного металла.

― Пришли, ― с заметным облегчением выдохнул Бард, когда они оказались в темной комнате. ― Свет, ― скомандовал он, скинул свой отвратительный шарф и подбросил его в воздух.

Олег заморгал, привыкая к яркому освещению после полутемного коридора. Они стояли в просторном помещении, посередине которого возвышался большой, немного архаичный стол для совещаний с 3D проектором, окруженный удобными мягкими стульями. За ним находился большой подиум с пятью массивными креслами, похожими на стоматологические, с какой-то странной конструкцией над спинкой. Вдоль дальней стены располагались небольшие столы, на каждом из которых стоял большой гибкий монитор, валялись куски клавиатуры-лизуна, подставки со стилусами и еще какие-то любимые программистами штучки, чье назначение было для Олега загадкой. Над столами висело электронное окно, показывающее то, что снаружи, то есть поздний зимний вечер. Полупрозрачная скользящая дверь, недалеко от входной, вела, вероятно, в санузел или на кухню.

― Присаживайся, док, понимаю, нелегко тебе пришлось. Это мы еще через парадный вход не заходили, ― сказал Бард, с трудом отодвигая заклинившую дверь. ― Сейчас посмотрю, осталось ли чего-нибудь из еды.

Олег опустился на один из стульев, снял теплую куртку, продолжая внимательно осматривать помещение и стараясь поменьше думать о том, что над его головой внушительный пласт земли, и какого быть погребенным заживо. В голову сразу полезли какие-то дурацкие фильмы про покойников, связанные с магией вуду. Эти размышления привели к актеру Вольфгангу Семенову, и Олег спросил вернувшегося Барда совсем не о том, о чем намеревался.

― Не верится, что господин Семенов твой сокурсник, ― если Бард перешел на «ты», то доктор Нарышкин тоже может не стесняться.

― Серый программист из старых анекдотов, ― невозмутимо заявил Бард, расставляя на столе бокалы и коробки с какой-то жидкостью. ― Который ставит рядом с кроватью полный и пустой стаканы воды. Когда известная кинокомпания предложила ему роль Ивана-дурака, он с негодованием отказался. Однако договор на определенных условиях подписал. На будущее, если ему вдруг захочется иметь с ними дело. Но компания оказалась хитрее и прокатила Серого с ролью Василия Сталина.

Серый? Это прозвище Семенова? Бард звучало понятнее. В актере Семенове не было ничего серого, в отличие от возможного отпрыска древнего шотландского поэта. Однако студенты дают клички, исходя из совершенно необычных ассоциаций. Олег сам прекрасно помнил, что преподавателя по биохимии удостоили звания Мадам Ингибитор, а вот эндокринолога почему-то обозвали Навозником.

― А Марк Антоний? ― поинтересовался Олег, возвращаясь к теме разговора.

― Это уже другая кинокомпания, ― улыбнулся Бард, разливая по бокалам нечто темно-красного цвета. ― Но ты ведь не об этом хотел спросить, верно?

― Я пришел не спрашивать, а слушать, ― ответил Олег, беря стакан. Убедившись, что там не вино, а гранатовый сок, он сделал глоток, стараясь не думать, сколько лет он здесь простоял. ― А кто ты такой, я уже знаю.

― И кто же я такой? ― с насмешливым интересом наклонил голову Бард.

― Виктор Робертович Бернс, сын генерального директора «Мира на ладони». Но меня больше интересует то, что ты собрался помочь Жанне. По крайней мере, я на это надеюсь.

Бард откинулся на спинку стула.

― Решил брать быка за рога. Впрочем, разумно, времени у нас не очень много. Тебе наверняка еще надо выспаться перед тяжелым рабочим днем.

― Это мои проблемы, ― парировал Олег, которого покоробил тон собеседника. Виктору Бернсу не угрожал призрак утренней работы. ― Я хочу услышать все и приступить к делу. Семенов говорил мне об игре.

― Все верно. Андерланд, ― Бард кивнул в сторону больших кресел. ― Здесь ее тестировали. И здесь же ты зайдешь в нее заново.

― Что сделаю? ― не понял Олег и посмотрел на собеседника, как на сумасшедшего. ― Я не играться сюда пришел.

― Темный ты человек, док, ― вздохнул Бард. – Хорошо, начну сначала.

Он налил еще сока, повертел в руке бокал, и, помедлив пару секунд, начал говорить.

― Отец утверждал, что прототип игры привез из штатов еще дед в десятые. Но окончательно реализовать проект получилось только пятнадцать лет назад. Видишь ли, док, несмотря на совершенствование технических средств, имитирующих пять чувств человека в виртуальной реальности, игры, выпущенные на рынок корпорацией, все равно не позволяли создать вокруг игрока полноценный мир. Невозможно предсказать, на чем зафиксирует свое внимание игрок, а значит, и реакции персонажей. И сама игровая реальность все-таки будет картонной. Красивый, интересный, вызывающий азарт мир. И при этом ненастоящий, как парк аттракционов. Но Андерланд должен был покончить с этим.

Бард допил сок одним большим глотком. Он явно увлекся.

― Представь, что ты попадаешь в темный лес, мокнешь под дождем, подхватываешь насморк, охотишься на оленей, чтобы добыть пропитание. Ты даже видишь сны. С тобой разговаривают существа, которых в настоящем мире ты никогда не встретишь. Тебя окружают вечные льды, на небе мерцают неизвестные созвездия, а крупные снежинки тают на ладонях. ― Бард резко замолчал, моргнул, а затем продолжил другим тоном. ― Сценаристы построили мир игры, основываясь на северно-европейских новеллах, сказках и легендах. И, надо сказать, у них получилось весьма впечатляюще. Андерланду суждено было произвести переворот в мировой игровой индустрии и принести корпорации миллиарды.

«Как будто их и так мало», ― мелькнуло в голове Олега. Услышанное напомнило ему разработки киберсистемы и исследования в области нейрохирургии, о которых вскользь упоминала Марина, связанная подпиской о неразглашении. А в сказках и легендах доктор Нарышкин разбирался плохо.

― Главной фишкой программы, встроенной в Андерланд, было создание матрицы личности человека с последующей загрузкой в мир игры. По окончании игрок наслаждался воспоминаниями собственной копии о пережитом.

― Копии? ― Олег с недоверием посмотрел на Барда, чувствуя, как снова сильно заколотилось сердце. ― Но это же… фантастика. За эту матрицу личности многие душу бы продали, особенно военные.

― И твои коллеги в том числе, док, ― кивнул Бард, пристально вглядываясь в него. ― Однако мой дорогой родитель не отличается привычкой делиться с ближним своим. Над Андерландом работала группа тестировщиков, и я решил немного… помочь им. Я уговорил четырех одногруппников тайно пройти игру, которая пока не увидела рынок.

― Это были Жанна, Семенов, Тамара и?.. ― Олег вопросительно замолчал.

― Федор, которого кремировали на прошлой неделе, ― ответил Бард, отводя глаза. ― Несчастный случай.

― Мне жаль, ― деликатно посочувствовал Олег, вспоминая, что слышал это имя от актера Семенова.

В комнате повисло неловкое молчание.

― Жанна тоже играла, ― медленно проговорил Олег, извлекая из памяти знание, что Андерланд в переводе с немецкого означает «иная земля». ― А значит… ― Он остановился, не в силах поверить в происходящее.

― Верно, ― кивнул Бард, снова переводя взгляд на собеседника. ― Где-то существует еще одна Жанна, живая и здоровая. И в твоих силах найти ее.

― Но я… я ни разу не играл в подобные эээ… ― Олег внезапно смутился и умолк, справедливо опасаясь, что Бард рассердится на нелестные отзывы о великом детище корпорации и передумает помогать ему.

― Это несложно. И, признаться, весьма впечатляет. Мы успели поиграть всего четыре ночи по пять часов, когда отец решил, что хватит с нас развлечений. Он закрыл мне доступ в эту комнату в надежде, что сможет остановить меня навсегда.

Олега мало волновали семейные склоки семьи Бернсов и то, как сын взламывал защитную систему отца. Он был поражен открывшимися перспективами.

― То есть все, что мне нужно сделать, это сесть в кресло и начать играть? ― уточнил Олег.

― И найти там Жанну, ― снова качнул головой Бард. Его серые глаза стали странно настороженными. ― Я расскажу, как.

― А что потом?

― Потом? ― На небритой физиономии собеседника, еще секунду назад серьезной, снова появилась улыбка. Сначала приподнялся один уголок губ, затем другой. ― В программе предусмотрен экстренный выход для игрока в случае смерти персонажа в игре. Воспоминания все сохраняются. Самый простой способ: отыскать копию Жанны, подключить ее настоящую к игре, а копию уничтожить. Тогда в наш мир должна выгрузиться матрица личности Жанны из игры. Однако план мы обсудим в случае успеха сегодняшней операции.

Олег допил гранатовый сок и с трудом перевел дыхание. План звучал безумно. Или же Бард хорошо знаком с тем, как работает матрица личности? Возможность увидеть Жанну не бледную в больничной кровати, а живую, такую, какой она была раньше до этой ужасной аварии, перевешивала опасение жестокой ошибки. Ему нужно было только найти ее и убедиться, что все это не сон, что вероятность вернуть ей здоровье действительно существует.

― Сколько это займет времени? ― спросил Олег, вспомнив о двух плановых операциях.

― Можно поставить таймер. Если нет, то система безопасности программы выбросит тебя через пять часов после входа.

― Пять часов, ― пробормотал Олег, размышляя, хватит ли ему четырех часов сна. Они никогда не позволял себе такого перед операциями, однако на кону стояла жизнь Жанны. ― Пожалуй… ― Он откашлялся. – Думаю, для первого раза мне хватит трех. Что я должен делать?

― Занять место в кресле, ― Бард коротко выдохнул, поднялся со стула и с шутливым поклоном указал на пять мест. ― В крайнем справа сидела Жанна.

Олег тоже посчитал это символичным и, не обращая внимания на вновь появившиеся шутовские манеры Барда, проследовал к креслу и аккуратно опустился в него. В гостях у знакомых он видел, как в подобных сооружениях вольготно сидят дети, подростки, а то и почтенные мужья или жены, полностью углубившись в виртуальный мир. Игра в ферму в социальной сети требовала всего лишь массивных очков.

― Вот эта панель отвечает за управление при входе, ― объяснил Бард, указывая на правый подлокотник. ― Надеюсь, ты не левша? Теперь последние инструкции, док. Выполняешь все, что скажет программа. Ничего сложного там нет, напоминает обычную регистрацию. Я поднесу твой смартбар к панели. Дальше. Когда тебя спросят, за какую локацию ты желаешь играть, называй Ледяной Дворец. Там ты должен найти Жанну, то есть Хильд. Это ее игровое имя. Запомнил?

Олег подавил желание схватиться за голову.

― Ледяной Дворец. Хильд, ― повторил он.

― Ничего не бойся. Тебе помогут.

Олег устроил голову в удобном углублении на спинке кресла, приподнял руку и занес ее над правым подлокотником. Бард кивнул.

Комната исчезла, и вокруг появилось переливающееся сияние голографической завесы.

― Здравствуйте, ― раздался приятный женский голос. ― Вас приветствует игра Андерланд. Мы надеемся, что время, проведенное с нами, оставит приятные и незабываемые воспоминания. Вы согласны на использование программой ваших персональных данных?

― Согласен.

Раздался знакомый писк.

― Спасибо, Олег Александрович. Сколько времени вы планируете провести в игре?

― Три часа.

― Таймер установлен. Подождите, ― после длительной паузы, во время которой Олег ощущал легкую щекотку внутри головы, голос продолжил. ― Матрица вашей личности создана. Пожалуйста, выберите класс персонажа: военный или аналитик?

― Э-э-э... ― Олег окончательно запаниковал. Это еще что? ― Военный, ― выпалил он.

― Пожалуйста, назовите имя персонажа.

― Э-э… Олег.

― Приветствуем вас, Хельги. Пожалуйста, укажите локацию, с которой вы желаете начать игру: Ледяной Дворец или Серебряный Замок.

― Серебряный Замок, ― выпалил сбитый с толка непонятным именем и каким-то загадочным классом Олег и с запоздание понял, что перепутал. Какой еще замок? Ему же нужен был дворец! ― Нет, простите, Ледяной Дворец, ― в панике поправился он. Но было поздно. Ему показалось, что он услышал, как за голографической завесой с чувством выругался Бард.

― Загрузка началась.